Я хочу в школу (Жвалевский, Пастернак) - страница 32

Он шел мимо с парочкой одноклассников и вид имел самый счастливый.

— О! Птички раскудахтались!

Спорящие ощетинились. Теперь у них был общий враг.

— Вали отсюда!

— Урод!

— Не лезь!

Крикнули все сразу, и получилась неразборчивая брань. Но Ворон только ухмыльнулся пошире и махнул своим попутчикам:

— Пошли, пацаны. Эти лохи жизни не поняли!

Фраза прозвучала так дико и фальшиво даже для Ворона, что Птицы не нашлись, что сказать. Стояли и провожали его нехорошими взглядами. От их взглядов Ворон, по идее, должен был задымиться — но не задымился, ушел, весело болтая о новой компьютерной игрушке.

Зато успокоились. Женька даже умудрился сказать совершенно спокойным (теперь уже действительно внушительным) тоном:

— А вот человек уже социализировался. Интересно как?

Помолчали.

— Будет следующее… задание, — то ли спросил, то ли объявил Молчун.

Женька кивнул.

Выяснить тайну Ворона оказалось проще простого — он манипулировал одноклассниками.

Думать его успели научить в 34-й школе, а система уроков и заданий еще не выветрилась из его головы. Ворон сразу стал лучшим в классе почти по всем предметам. И у него хватило соображения (психологию не зря учил!) не задаваться, а радостно делиться с товарищами. Сначала со всеми. Потом выборочно. Когда соседка по парте прикола ради спрятала его мобилку — наказал, оставил без контрольной. За нее пыталась вступиться лучшая подруга — подсунул ей домашку по математике с тремя ошибками.

Через две недели весь класс знал — с новеньким лучше дружить. Даже те, кому он не очень нравился, не высовывались, потому что самые сильные (и по диалектике самые тупые) в классе были с Вороном в отличных отношениях. Девчонки, пошушукавшись, определили его в красавчики и выбрали объектом коллективного обожания. Этому не помешала даже грузность и сутулость новенького. Впрочем, тут всех быстро отшила соседка по парте — та самая, которую он наказал за пропажу мобильника. В точном соответствии с женской логикой восхитилась его мужеством и суровостью. Ворон не возражал, стал считаться ее «парнем», что не мешало ему улыбаться остальным одноклассницам.

Всю эту информацию добыли буквально за день по разным каналам и теперь не знали, что с ней делать. Повторять методы Ворона было противно. Не удалось найти даже «рациональное зерно», на чем так настаивал Женька.

Ситуацию с Вороном обсуждали у Анечки дома, чтобы заодно подбодрить заболевшего товарища. Подбодрить удалось не слишком — Анечка за весь вечер ни слова не сказала. Димка подколол на прощание:

— Класс! У нас теперь два Молчуна.

Получилось не смешно, потому что и Аня, и Молчун отреагировали одинаково: сжали губы и исподлобья уставились на Димку.