В детстве Кэтрин не считала свою семью ущербной, не такой, как другие. В начальной школе с ней училось много детей из неблагополучных семей. Сначала в ее классе было тридцать два ученика, но постепенно их число снизилось до восемнадцати. Некоторые ее подруги жили в трейлерах, у других в домах даже зимой не работало центральное отопление. Бывали семьи, где отцы или дяди весь день отсыпались после бурно проведенной ночи, а детям полагалось тихо слоняться по полутемному дому, все окна которого были наглухо закрыты ставнями. Конечно, родители Кэтрин часто дрались, а еще чаще напивались, но таких семей повсюду было хоть пруд пруди. Куда более экзотичным было то, что они вели себя, как малые дети.
Единственным человеком, который кормил и одевал маленькую Кэтрин, была ее бабушка. Именно она учила ее читать и играть на пианино, провожала и встречала из школы. Днем девочка помогала бабушке в антикварном магазинчике или играла на улице, а вечером, спрятавшись в комнате Джулии, слушала бесконечную мыльную оперу из жизни родителей. Чуть повзрослев, она вынуждена была играть крайне странную роль «родителя» для собственных мамы и папы.
Уехав в Бостон учиться в колледже, Кэтрин иногда подумывала о том, чтобы никогда больше не возвращаться в Эли. Слишком уж неприятными были воспоминания о бесконечных пьяных драках и скандалах, то и дело вспыхивавших между ее родителями. Но жизнь преподносит сюрпризы, причем иногда крайне неприятные.
Январь в тот год выдался не по сезону теплым. Почему ее родителям взбрело в голову переходить по камням ту бурлящую от переизбытка талых вод речушку? Кто знает? У пьяных своя логика. Известие об их гибели застало Кэтрин в начале второго семестра. К ее удивлению горе нахлынуло со свирепостью тайфуна… Когда все формальности, связанные с похоронами, были позади, девушка почувствовала, что не сможет расстаться с Джулией, покинуть Эли…
…Сверху послышался шум: кто-то перепрыгивал с камня на камень. Кэтрин оглянулась. На валуне, прищурив глаза, стоял Роберт. Ветер трепал его волосы.
А я уж думал, что вы сбежали, — спрыгивая вниз, сказал он.
Кэтрин поправила рукава парки и убрала спадавшие на глаза волосы.
Роберт оперся спиной о камень и пригладил свою прическу. Из кармана он извлек пачку сигарет и зажигалку. Здесь было не так ветрено, но даже это не очень-то помогло ему. Наконец Роберту удалось прикурить. Глубоко вдохнув табачный дым, мужчина небрежным щелчком захлопнул крышку зажигалки. Налетевший порыв ветра чуть не затушил едва тлеющий кончик сигареты.