Над стоянкой желтела пара ламп — именно так, потому что уже за три-четыре шага их свет сливался в одно неясное пятно. В общем, такое освещение меня устраивало: сквозь обычный прицел видно уже хреново, а ночной еще в засветках. А вот остальное… С одной стороны в темноте угадывался забор местного рынка. С другой, как мне подсказывала память, раскинулось колхозное поле, за которым начинался лес — и, судя по тотальному отсутствию огоньков с той стороны, память меня не подводила. Если киллер и в самом деле здесь, то к его услугам открытое стрельбище и до фига путей отхода, а у нас вся надежда, что пулю ветром снесет.
Обошлось.
— Надеюсь, подложить в машину бомбу они не успели, — как бы между прочим заметил я, первым делом привычно откатывая сиденье назад.
— Кто?! — вскинулась Леночка.
— Они. — Я захлопнул дверцу, скрутил крышку бутылки и многозначительно булькнул чаем. — Темные силы.
Девушка, стиснув зубы, прошипела сквозь них что-то явно нелестное для меня и, выкрутив руль, с места газанула так, что я едва не забрызгал «Нестле» себя и полсалона заодно.
— Ну и куда ты рулишь?
— Как куда? В милицию, разумеется!
— Без меня! — Я взялся за ручку двери, и Леночка, испугавшись, что я выскочу прямо на ходу, затормозила еще резче, чем стартовала. Чай метнулся в другую сторону, но я уже успел прихлопнуть его крышкой.
— Сань, шутки кончились! Меня убить хотели!
— А меня, думаешь, в милиции вежливо попросят в коридоре подождать? — язвительно спросил я. — Пока ты показания давать будешь. А хошь, угадаю, что тебе скажет оперуполномоченный Наумов? «Помните, Елена Викторовна, не далее как сегодня утром я предупреждал вас о возможной угрозе со стороны Топлякова? Похоже, в тот раз вы не восприняли мои слова достаточно серьезно…»
— И что? — продолжала хорохориться Леночка. — Ну не восприняла. Раскаиваюсь и прошу выделить мне охрану!
Я откинулся на подголовник и закрыл глаза.
— Все равно, в милицию тебе ехать поздно. Представь: ой, вы знаете, я тут ходила по гипермаркету, и в меня, кажется, выстрелили, но я потом еще час погуляла и решила все-таки к вам приехать?
— Вот еще, — возмутилась фифа, — ты что, совсем за блондинку меня держишь? Уж найду чего им сказать.
— Ты и есть блондинка, — не открывая глаз, бросил я.
А затем открыл и посмотрел на нее. Внимательно. Так, словно увидел ее в первый раз.
Блондинка, ага. Прежде стянутые в «конский хвост» (вернее, «хвостик») волосы рассыпались по плечам, в прорывах длинной косой челки испуганно поблескивают глаза — какие они там у нее, голубые, что ли? Сейчас не поймешь — зрачки на всю радужку. В черной водолазке, бледная, сжавшаяся в комочек, Леночка казалась еще более миниатюрной и хрупкой.