В тот же вечер, во время пира, с согласия городских властей устроенного Ланкастером в честь победы французского рыцаря, Тифен наконец-то оказалась лицом к лицу со своим героем, которого ей представил Рошфор. Минутку они постояли молча, рассматривая друг друга. Он – такой смуглый, такой уродливый, такой низкорослый и коренастый, и она – такая высокая и стройная. Казалось, что она светится под облаком отливающей синевой вуали, спадающей с ее островерхого геннина. Ослепленный Бертран словно язык проглотил. Ни одно сколько-нибудь уместное слово не приходило ему на ум, и Рошфор поторопился прийти ему на помощь.
– Знаешь, а ведь это мадемуазель Тифен прочитала по звездам, что ты победишь!
Он покачал головой и произнес внезапно охрипшим голосом:
– Да, знаю… Но я не поверил этому. Простите меня, сударыня, я никогда особенно не доверял ни магам, ни звездам.
– И ошибались, мессир Бертран, – улыбнулась Тифен. – Потому что ваша собственная звезда светит очень ярко и обещает множество великих дел.
– Все возможно, сударыня, с божьей помощью! Вы такая ученая, образованная, а я-то с трудом могу нацарапать свое имя… Наверное, я кажусь вам совершенным мужланом.
– Вы орудуете мечом, как архангел Михаил, и вы безупречно следуете честным путем. Нет ничего прекраснее этого!
Она улыбалась от всей души, глаза ее сверкали, как бриллианты, щеки разрумянились. И она говорила так искренне, что Бертран тоже покраснел: от радости.
– Вас прозвали Тифеной-Феей, – взволнованно прошептал он, – и я начинаю верить, что это неспроста. Как вы, прекраснейшая из всех, можете находить удовольствие в том, чтобы разговаривать со мной? Сегодняшняя победа не сотворила чуда: я не стал менее уродливым!
Тифен легонько покачала своей темноволосой головкой.
– Сердцем, мессир, вы красивее всех здесь присутствующих, а я… мне открыты человеческие сердца. Вы же знаете, – добавила она с ласковой насмешкой, – что у фей бывают странные способности…
– Я знаю, никогда ни одна женщина не сможет полюбить меня из-за моего уродства! Даже моя мать, и та меня из-за него ненавидела…
Ресницы молодой девушки чуть дрогнули, и она наклонила голову.
– А я, мессир Бертран, читаю по звездам и могу поклясться: найдется такая женщина, и она будет любить вас до последнего своего вздоха.
Они замолчали. Рыцарь и Тифен внимательно вглядывались друг в друга, чувствуя, что, если сейчас будут сказаны какие-то слова, они могут оказаться слишком серьезными. Ни тот, ни другая не решались их произнести. Наконец Бертран неожиданным даже для себя самого мягким движением приподнял руку и протянул девушке свой крепкий кулак, узловатый, как ствол дуба, чтобы та положила на него свою маленькую дрожащую ладошку.