Музы, воспойте славу
Моему учителю Эспинелю,
Вас научил он петь,
Меня же обучил искусству
Письма на двух языках.
Эспинель сумел внушить к себе уважение и почтение не только богатством своей личности и своим талантом, но также, несомненно, и теми муками, что испытывал в процессе творчества. Лопе с удовольствием вспоминал учителя, научившего его не только писать, но и сочинять стихи, а также тому, как направлять и «обогащать свое перо» путем упорного труда на ниве подражания:
Это перо, мой знаменитый учитель,
Вы вложили в руку мне,
Когда я выводил первые буквы,
Еще боязливый и такой неловкий;
В мои юные годы под вашим
Руководством я взрастал,
Обучаясь и подражая.
Вот в таких выражениях воздаст Лопе дань уважения Эспинелю, засвидетельствовав тем самым свою признательность за то, что тот помог ему совершить судьбоносный выбор. Отныне все обучение Лопе было направлено в определенное, а именно литературное русло, хотя такая ориентация на гуманитарные науки, на литературу вовсе не соответствовала ни общественному положению и возможностям его семьи, ни семейным чаяниям и стремлениям, требовавшим, чтобы он освоил ремесло, близкое к ремеслу его отца. Кстати, Феликс, видимо, пытался приобщить сына к графическому искусству, и не без успеха, как о том свидетельствуют рисунки, под которыми стоит подпись Лопе; делались эти рисунки для многочисленных изданий произведений Лопе, в особенности следует отметить портрет Альфонса VIII, предваряющий первое издание «Завоеванного Иерусалима».
Лопе у иезуитов
Лопе продолжал удивлять близких из числа тех, кого растрогал его талант и кто поощрял его в намерениях продолжать учебу; среди них был и его дядя со стороны матери, знаменитый инквизитор дон Мигель дель Карпьо, у которого он не раз гостил в Севилье во время школьных каникул. Если усердие в деле служения вере и маниакальная ортодоксальность этого дядюшки были общеизвестны до такой степени, что породили выражение «горит, как Карпьо» для обозначения чего-то очень горячего, то Лопе не мог на него ни в чем посетовать, ибо получал от него лишь ласку и поддержку. Позднее, в 1621 году, Лопе выразит свою благодарность дяде в посвящении к пьесе «Прекрасная Эсфирь»: «Благородной и священной памяти моего дяди дона Мигеля дель Карпьо, коему я премного обязан за те прекрасные мгновения, что я провел у него в юные годы».
Именно дону Мигелю дель Карпьо приписывают идею продолжения учебы Лопе, и именно благодаря его связям, как считают исследователи, Лопе обязан тем, что на льготных условиях был принят в Королевский колледж ордена иезуитов в Мадриде (раньше в некоторых исследованиях это заведение именовали Коллегией. —