— На дороге или около что-нибудь подозрительное или необычное было? — все также, не поворачивая головы, спросил Владимир Иванович.
— Нет. Никого и ничего,—лаконично ответили сзади.
— Вот что, пройдитесь-ка вдоль грунтовки, с людьми поговорите, может быть кто-то что-то видел. Любую информацию, какой бы незначительной она ни показалась, докладывать немедленно. Все понял?
— Ясно,— и сзади послышался хлопок закрываемой дверцы.
— Что скажешь? — спросил меня, трогаясь с места, Пан.
— Только одно — Ирочка ко всему этому непричастна. С того момента, как я ее из архива забрала, она никому ничего не говорила и ни с кем не встречалась,— твердо заявила я.— И вряд ли это кто-то из работников архива... Если бы так, то они гораздо раньше Костровой что-то похожее на это аутодафе устроили... Ой, Владимир Иванович, а это не могут быть Малыш с Карлсоном?
Вдруг они по собственной инициативе решили за справедливость бороться?
— Никогда,— уверенно сказал Панфилов.— Они никогда ничего не сделают без приказа Наумова. А тот, учти это на будущее, хоть и косит под недоумка и пьяницу, умен, как бес, и никогда, даже из самых лучших побуждений, не сделает ничего по отношению к Семье, не согласовав это со мной, потому что знает, чем это для него может закончиться. Поняла? Здесь кто-то другой поработал. Видимо, действительно все дело в Сидоре... Что же он, недоумок, такое сотворил, что с ним так расправились? Ох, и выскажет мне Павел кое-что и кое о чем!
Всю оставшуюся дорогу мы молчали, думая каждый о своем. Дома у меня не хватило сил даже на то, чтобы разложить диван, и я свалилась на него, не раздеваясь, с мыслью, что, если первый день после отдыха прошел столь бурно, то какими же будут следующие.
Состояние, в котором я проснулась, не назвал бы бодрым и самый отъявленный оптимист. На часах было девять. На столе в кухне стоял накрытый чистенькими салфеточками завтрак — сама Варвара Тихоновна уже ушла и Васьки тоже не было видно. Делать нечего — нужно быстренько собираться и ехать к Фомичу. Интересно, как он меня встретит?
На улице меня уже дожидались сидящие в джипе Малыш с Карлсоном, которых мне после вчерашнего происшествия почему-то совсем расхотелось прогонять — действительно, мало ли с чем мне придется столкнуться. Пусть будут, решила я и отправилась в их сопровождении в Баратовский район водных путей и судоходства, который находился в старом кирпичном двухэтажном здании на самом берегу Волги, но в совершенно противоположной от завода стороне, гораздо выше по течению. Я вошла внутрь, а ребята остались на улице. На проходной сидела старенькая вахтерша, которая в ответ на мое: «Я к Фомичеву», только кивнула головой и опять уткнулась в свое вязание.