— Впечатление у меня, господа хорошие, такое, что без кофе мне не обойтись,— заявила, вернувшись в кабинет Семеныча и предложила: — А поехали-ка в то кафе, где вчера были. Кофе там совсем неплохой. Как?
— Принимается,—дружно ответили они.
Отпустив водителей Чарова и Солдатова пообедать,
мы на моей «девятке» отправились в кафе. Малыш и Карлсон следовали за нами, как приклеенные, но я к этому уже привыкла.
— Послушайте! Объясните мне, почему на заводе держат такого субъекта, как Трухин? Ведь омерзительнейшая личность! — спросила я по дороге.
— А потому,— объяснил Семеныч,— что он когда-то был очень хорошим венерологом, а потом Богданов оплатил ему специализацию на нарколога и стал Трухин чем-то вроде придворного врача, и вся семейка у него дружно лечилась, кто от чего. Вот и держали под рукой, и платили по-царски, а человек он слабый оказался и скатился до такого скотского состояния. А насчет склонностей его необычных, так он всегда ими отличался. Хочешь анекдот на эту тему?
— Давай,— согласилась я.
— Встречаются два мужика, один другому гордо так говорит: «Я гей», а второй его спрашивает: «А пиджак от “Версаче” у тебя есть? “Мерседес”? Квартира в престижном районе навороченная?». Первый ему: «Нет». «Ну тогда,— говорит ему второй,— ты не гей! Ты пидор!» Вот так, Лена. Был когда-то Трухин гей, а стал пидор.
Я исключительно из вежливости хихикнула — не люблю я такого сорта анекдоты, и, когда мы уселись за столик и сделали заказ, спросила у Чарова, что он успел узнать.
— Должен тебя разочаровать,— невесело усмехнулся Михаил.— Свиридов здесь совершенно ни при чем: Софа в Израиле вышла замуж за врача, тоже эмигранта из России, а сам Иваныч работает инженером-механиком в небольшой транспортной компании на побережье. И оба они, то есть Свиридов и его зять, к МОССАДу, о чем мы с тобой подумали, никакого отношения не имеют. Жизнью своей в Израиле семья довольна и, хоть и больно Иванычу было узнать, во что теперь завод превратился, но... — он, извиняясь, развел руками.
— Что же у нас тогда получается? — стала я рассуждать.— Свиридов в качестве заказчика отпадает. Кузнецов, как выяснилось, тоже совершенно ни при чем — с самым честным видом соврала я.— Так что вернулись мы с вами, уважаемые, опять к самому началу. Будем искать мотивы, а поймем их, так и на заказчика выйдем.
— Ну, нам-то с Михаилом это не впервой,— невесело усмехнулся Солдатов.— Только ответь ты мне, старому сыскарю, какого черта понадобилось натравливать на Богдановых профессионалов такого уровня, что после них ни одного следочка, ни одной зацепочки не остается? Коль возникла такая нужда, то убрали бы их своими силами — простенько и без затей. Морда Мордой, но и на него управа в конце концов нашлась, а у Наумова, откровенно говоря, авторитет среди деловых не тот, чтобы с ним всерьез считались. У нас в области и своих уголовников хватает, зачем же было совершенно сумасшедшие деньги на каких-то варягов выбрасывать? Да еще с выкрутасами со всякими? А?