— А тем, которые такие ехидные, я могла бы по старой памяти отварить пельменей, только они у меня в доме больше не водятся.
— Да?! — потрясенно воскликнул Колька и, чуть не сметя меня с дороги, пролетел в кухню.
— Подожди! — пыталась я оторвать его от духовки.— Дай пирожкам как следует прогреться. Дойдет и до них очередь.
— Ты ничего не понимаешь! — ответил он мне с набитым ртом.— Холодные даже вкуснее! — и потянулся за следующим, но я хлопнула его по руке.
Я с интересом наблюдала обратно пропорциональную зависимость — кажется, так это называется в математике,— как по мере уменьшения еды на тарелке, а потом и пирожков Колькино лицо приобретало все более человеческое и осмысленное выражение. Наконец он обессиленно отвалился от стола и расслабленно сказал:
— Теперь я знаю, что такое счастье! Но кто сотворил все эти чудеса? Какой волшебник?
— Проглот! Тебя легче убить, чем прокормить! — радуясь, что он немного ожил, сказала я.— Не волшебник, а волшебница. У меня теперь Варвара Тихоновна работает, да и Васька теперь большей Частью у нее обретается. И как я раньше не додумалась домработницу взять? Ну что, коньяк или «Мускат»?
— И пиво тоже,— сытым, довольным голосом сказал Мыкола и закурил.
— Ладно. Перебирайся в комнату, сам знаешь, где что стоит, а я пока кофе сделаю.
Когда мы устроились в креслах, я начала рассказывать, как я отдыхала, что собираюсь завтра поехать к родителям, а в субботу — в гости к Матвею, старательно избегая любых упоминаний о том деле, которым он был занят.
— Кстати, дорогой, ты насчет работы что-нибудь узнал? Или, замотанный, забыл, по своему обыкновению?
— Обижаешь? — его умиротворенная физиономия тут же приобрела оскорбленный вид.— Уже обидела! — укоризненно вздохнул он.— Нет у нас в архиве мест. Можно будет попробовать ее немного попозже к нам пристроить, но это в том случае, если мы сами усидим, что проблематично, и если она компьютер знает. Но тут ее придется через райотдел какой-нибудь проводить. А почему такая срочность?
— А потому, что она в областном архиве у Костровой работает. Дальше объяснять или не надо?
— Эк ее угораздило! Да, не место это для молодой девчонки,— согласился со мной Колька.
— А ты, случаем, не в курсе, что это за история была года три назад, после которой она со службы полетела?
— Знаю, конечно. Она и Тихонов в женской колонии работали, оба аттестованные, а бабенка еще одна, фамилию не помню...
— Курицына? — спросила я.
— Может быть. Говорю же, не помню. Та — из вольнонаемных, в канцелярии работала. А у Костровой, хоть она и дочь имеет, правда никто, в том числе и она сама, не знает, от кого, замашки несколько специфические.