— Почему? — обиделась Маринка.
— Потому что она непроходимая дура, — бесстрастно пояснил я, — и очень активно тянет тебя вниз, к себе и ей подобным пустышкам.
— А может и я такая же! — с вызовом заявила Маринка.
— Пока ещё нет, дорогая, — кротко заметил я. — Пока ещё нет.
Оставив Маринку кипеть праведным гневом на кухне, я прошёл в комнату и устало опустился в кресло под водопадом искусственной зелени. Мне было не до дебатов с любимой. Я измотался. Меня сегодня дважды чуть не убили. Хотелось просто посидеть в тишине и ни о чём не думать.
Я вытянул руку и всмотрелся в перстень. Плоский изумруд манил в свои чарующие глубины. Я приблизил его к глазам и погрузился в недра волшебного зеркала. Там было хорошо. Там было радостно. Мир, который казался мне враждебным, на самом деле был полон приятного света и восторга.
Когда я вынырнул, то заметил, что прибавилось сил. Я больше не чувствовал себя пустым сосудом. Скакать от переизбытка энергии ещё не хотелось, но настроение заметно улучшилось.
Вещи Вождя давали их обладателю дополнительные возможности. Не исключено, что они продлевали жизнь. В прихожей я достал из куртки кинжал ас-Сабаха. Серебряные ножны заметно посветлели, должно быть, обтёрлись на выступающих частях орнамента от постоянного ношения в кармане. С этим комплектом предметов мне лучше было не расставаться.
Я не удержался и вытащил кинжал. «Джихад» — извивалась гравировка на клинке. То было имя кинжала. Витая золотая нить огибала спиралью рукоятку. «Джамбия» — так, по словам Петровича, называлось оно на родине. У этого оружия были свои секреты, которые мне предстояло познать.
– Отделкой золотой блистает мой кинжал;
Клинок надёжный, без порока;
Булат его хранит таинственный закал, —
Наследье бранного Востока.
Услышав шорох за спиной, я обернулся.
— Это Лермонтов, — пояснил я Маринке.
— Это — Лермонтов? — презрительно переспросила она. — По-моему, это кривой нож.
— Что ты понимаешь в оружии, женщина! Эта джамбия — священная реликвия исмаилитов. У неё есть своё имя! За неё отдали жизни многие славные мужи. Сомневаюсь, что ты достойна даже смотреть на неё. Ступай на кухню и приготовь ужин, я проголодался!
Ошарашенная Маринка беспрекословно ускользнула на кухню. «Джихад» вернулся в ножны и перекочевал ко мне за пояс. Я прикрыл его одеждой, чтобы не вызывать глупых вопросов. Лучше, если кинжал всё время будет при мне. Как говаривал Чёрный Абдулла: «Кинжал хорош для того, у кого он есть, и плохо, если его не окажется под рукой в нужное время.»
Я не успел уйти из прихожей. В спину меня настиг вечерний звон. Проклятое средство привязи, активированное во время покупки «витары», дало о себе знать. Прежде, чем звонильщик услышал пятый гудок, я обнаружился в эфире.