«Ассистент»… Что предложил бы доктор исторических наук Афанасьев Василий Петрович своему ассистенту, возвратившись в палатку из прокалённой солнцем полупустыни с дымящейся «Астрой» в руке? Долю в добыче, соавторство? Или выпустил бы в грудь остатки обоймы, наблюдая, как расширяется зрачок, не реагируя больше на свет? Кем я был для Петровича, когда он прочёл гравировку и понял, что за предметы держит в руках? Остался ли я для него коллегой или вмиг превратился в ненужного и опасного соперника?
Хотелось бы верить, что компаньона он не мог предать. Однако вылазка Петровича не давала покоя. Его подлинные намерения теперь навсегда останутся тайной. И тайна эта будет грызть меня ещё долго.
Я вспомнил Марию Анатольевну, до сих пор ждущую супруга из экспедиции, ещё не знающую, что стала вдовой. Извещать об этом и вообще с ней встречаться мне теперь совсем не хотелось. Также надо было съездить к отцу Гоши Маркова — Борису Михайловичу, мобилу вернуть и чисто по человечески соболезнования выразить, ведь на похоронах я так и не показался. Разговор с отцом погибшего друга веселье весьма сомнительное, но избежать его никак не возможно.
Я бросил на стол полевой дневник и незаконченными заметками Афанасьева — свидетельство пройденного этапа моей жизни. Моя жизнь делится на чёткие отрезки: когда-то я учился в школе и копал оружие на полях войны, когда-то учился в универе и лето проводил на раскопах, когда-то был холостым и охотился за древностями на чердаках Ленинграда, когда-то вёл семейную жизнь и целенаправленно искал клады по деревням. Потом сидел в тюрьме и знакомился с Петровичем и Славой-афганцем. А теперь я мотаюсь по городу с иностранными гражданами и участвую в убийстве других иностранных граждан… А сокровищ ас-Сабаха больше нет, даже фотографий от них не осталось, а, стало быть, и думать о них нечего.
Решив на этом завершить кислый вечер, я разделся, выключил в кабинете свет, лёг на кровать, накрылся с головой одеялом, поймал тишину и заснул.
Слава появился часам к трём пополудни, счастливый и на удивление трезвый.
— Ну как, — спросил я, — Ксению свою отыскал?
— А как же! — корефан был доволен, прямо-таки лучился восторгом. — Только что от неё. Встретились. Знаешь, как она мне рада была! Всю ночь трепались. Я у ней там в больнице сидел. Вспомнили всякое и решили сойтись. Так что, Ильюха, я теперь к ней переезжаю.
— Ого! — я пожал другану руку. — Поздравляю с началом новой, семейной жизни.
— А то! — сказал Слава.
— А где Ксения? — спросил я.
— Дома. Она сегодня с утра сменилась. К ней поехали. Спит сейчас, а я к тебе заглянул, новостями поделиться.