А я думал, что скажи они нам это ну хоть немного раньше, дядя Стив был бы жив. Правда, он не хотел умирать в постели.
– Но эти великолепные плоды ваших героических усилий, – продолжал разглагольствовать Уиппл, – созрели не сразу. Как это часто бывает в науке, новой идее нужно длительное время для незаметного постороннему взгляду вызревания среди специалистов, после чего ее потрясающие результаты неожиданно врываются в ничего не подозревающий мир. Вот, например, я сам; если бы шесть месяцев тому назад кто-нибудь сказал мне, что сегодня я буду здесь, между чужими звездами, читать популярную лекцию по современной физике, я бы не поверил. Я и сейчас не совсем уверен, что я в это верю. И все-таки я здесь. Кроме всего прочего, я здесь затем, чтобы помочь вам прийти в себя, когда мы вернемся домой. – Он еще раз широко улыбнулся и поклонился своей аудитории.
– Да, мистер Уиппл, – спросил Чет Траверс, – а когда все-таки мы вернемся домой?
– Как, разве я вам этого не сказал? Да совсем скоро… Ну, так, скажем, вскоре после обеда.
Теперь, пожалуй, в самый раз закончить эту штуку и похоронить по первому разряду. У меня, наверное, больше никогда не будет времени заниматься литературными упражнениями.
Нас неделю продержали в Рио на карантине. Если бы не этот человек из Фонда, который был с нами, они, пожалуй, так бы и продолжали нас держать. Однако, обращались с нами вполне уважительно, этого у них не отнимешь. Сам Император Бразилии Дон Педро III от имени Объединенной Системы нацепил каждому из нас медаль Ричардсона, это действо сопровождалось речью, из которой было понятно, что, хотя он не совсем понимает, кто мы, собственно, такие, и где мы, собственно, были все это время, но, тем не менее, он высоко оценивает наши труды.
Но мы привлекли значительно меньше внимания, чем я ожидал. Нет, я совсем не хочу сказать, что журналисты нас игнорировали; они снимали нас, они взяли у каждого из нас интервью. Однако, единственная статья, какую я прочитал, носила название: ТРЕТЬЯ ТАЧКА РИПОВ ВАН ВИНКЛЕЙ.
Репортер, или кто там это писал, очень веселился, а я бы со всей охотой запихнул статью ему в глотку. Получалось, что и одеты мы забавно, и речь у нас забавная, и все мы такие трогательно старомодные и такие, знаете, чуть лопушистые. Фотографию, иллюстрировавшую статью, сопровождала подпись: «Шапки долой, пижоны! Дедушка вернулся!» Другие статьи мне читать не хотелось. Дядю Альфа это не трогало; не думаю, что он вообще-то что-нибудь такое заметил. Он просто рвался увидеть Селестину.