Пегги наполовину свесилась из кровати, словно собиралась встать и упала без чувств. Голова откинута, изо рта на пол стекает струйка крови. Молли зашла в комнату сразу за нами; они с отцом уложили Пегги в носилки, отец включил давление. Пегги была жива. Она задыхалась, кашляла, заливала нас кровью, пока мы пытались ей чем-то помочь. Потом заплакала. Когда ее уложили в пузырь, она затихла и вроде как уснула – а может, снова потеряла сознание.
Молли плакала, но тихо, беззвучно. Отец выпрямился, вытер лицо и сказал:
– Бери за тот конец, Билл. Нужно доставить ее в город.
– Да, – сказал я и взялся за носилки. Молли освещала нам путь. Мы перебрались через кучу обломков, бывших недавно нашим домом, и на минуту опустили носилки. Я огляделся вокруг.
Посмотрел на Юпитер; на лице его по-прежнему чернели тени, а Ио с Европой еще не достигли западного края диска. Весь этот кошмар длился меньше часа. Но сейчас я думал не об этом: небо выглядело как-то странно. Звезды блестели слишком ярко, и их было слишком много.
– Джордж, – сказал я, – что стряслось с небом?
– Сейчас не время… – начал он и внезапно замолк. Потом прошептал: – Боже правый!
– Что? – спросила Молли. – В чем дело?
– Назад, домой, быстро! Нужно откопать всю одежду, какую сможем. И одеяла!
– Что? Зачем?
– Тепловая ловушка! Она больше не действует – землетрясение, должно быть, повредило энергостанцию.
Мы снова принялись рыться в обломках, пока не нашли свои теплые вещи; это заняло немного времени – мы знали, где искать, главное было сдвинуть плиты. Отец обернул одеялами носилки, превратив их в кокон.
– О’кей, Билл, – сказал он. – А теперь бегом – марш!
И тут мы услышали мычание Мэйбл. Я остановился и посмотрел на отца. Он тоже остановился с выражением мучительной нерешительности на лице.
– Ох, черт!
Впервые на моей памяти отец выругался вслух.
– Мы не можем бросить ее здесь замерзать. Она же член нашей семьи. Пошли, Билл.
Мы снова поставили носилки и побежали к хлеву. Там был сплошной хаос, но по жалобному мычанию мы быстро обнаружили Мэйбл и стащили с нее обвалившуюся крышу. Буренка поднялась на ноги. На вид целехонькая, но, видимо, ушибло ее неслабо. Она посмотрела на нас с возмущением.
Мы с трудом перетащили ее через обломки: отец тянул спереди, я подталкивал сзади. Отец отдал Молли веревку.
– А как же цыплята? – спросил я. – И кролики? Некоторых из них придавило, остальные разбрелись вокруг развалин. Я почувствовал, как кролик прошмыгнул прямо у меня между ногами.
– Некогда! – отрезал отец. – Мы не можем взять их с собой. Все, что мы могли бы для них сделать, это перерезать им горло. Пошли! Мы направились к дороге.