— Такого свинства я от него не ожидала, — сказала мама.
— Когда он приедет, я руки ему не подам, — закричал папа. — Ведь, если завтра мы «е достанем денег, «Дорис» продадут на корню!
Папа не достал денег ни завтра, ни послезавтра, ни еще через день. Мы продолжали обедать, сидя на полу. Мама и папа ахали и охали, когда подымались с пола, жаловались на поясницу и ругали этого кондового хама дядю Тишу.
Больше всего злилась мама. Она совсем озлилась, когда я нечаянно опрокинул ногой тарелку с супом. Она закричала, что еще несколько дней такой жизни, и ей вовсе не понадобится мебель, разве что больничная койка. Все идет именно к этому. Раньше мы жили тихо и спокойно, пока папа не нашел свой голубец. Мама ведь говорила, что голубцы до добра не доведут. Ее не слушали. Каждый делает что ему вздумается. Вот я пятый день не готовлю уроков — и хоть бы хны! Я, видите ли, не могу писать, лежа на полу. Такой я барин. Я думаю, что за меня будет готовить уроки принц Датский.
— Или президент Академии наук, — поддакнул папа.
Но мама пропустила это мимо ушей%
— Другие тоже хороши, — сказала она. — Для того чтобы обделывать свои делишки, надо иметь способности. Дядя Тиша хоть и хам и арап, а у него такие способности есть. Вся его квартира заставлена красивой мебелью, даже в прихожей стоит вьетнамская плетенка и висят немецкие бра.
А у некоторых такой мебели не будет, потому что у них нет способностей. А раз нет — нечего зариться на «Дорис». Надо тихонько сидеть в бабушкином кресле и помалкивать в тряпочку.
Тут папа не выдержал. Он сказал, что, если так ставится вопрос, деньги будут! Он сейчас же позвонит в «Плодвин» и выбьет из них все до копейки!
Папа позвонил. Он попросил позвать дядю Жоха. Но вместо дяди Жоха ответил какой-то дядя Ликвидком.
— Как ликвидком? — испугался папа. — Какой ликвидком?
Папа все время говорил «как», «почему», «отчего», будто других слов он не знал. «А как мне получить деньги?» — спросил он. «Никак», — ответила трубка. Оказывается, дядя Жох не оформил папу приказом. Тут папа начал так ругаться, что мама подбежала к телефону и нажала рукой на рычаг.
В этот же день папа поехал в комиссионный магазин. Бабушкино кресло и дедушкин диван стояли на месте. Мы их взяли и привезли домой.
С тех пор папа боится говорить о голубце. И мама об этом ни слова. Но когда мы сидим у телевизора и учитель в своих замечательных полосатых носках показывает разные па, я по папиным глазам Бижу, что он все еще думает, — а где бы ему ухватить свой голубец?