— Ох, не верю я в это дело, — сказал папа. — Не верю я в этих Рыжкиных, которые ради чужих детей готовы ходить в бумажных брюках и тапочках на резиновом ходу. Не верю я в этих бессребреников!
Я тоже не верил, — в Рыжкина и не подпускал к нему щенка. А щенок все рос и рос и уже начал кидаться на чужих. Папа говорил, что это хорошо. Пусть кидается. Пусть лает. Пусть лает, а ветер носит. Все будут знать, что у нас злая собака. Однажды он кинулся на почтальоншу и порвал ей чулок. Она пожаловалась на нас в милицию. Пришел участковый.
— Почему у вас не написано, что во дворе злая собака? — спросил он.
— Она не собака, — ответил папа.
— А кто она?
— Она — щенок. 4
— Но она кусается, как настоящая собака, и вам придется платить штраф.
166
— Почему мне? — спросил папа;— Если я начну платить штрафы за всех собак Подмосковья, мне зарплаты не хватит!
— Это ваша собака? — спросил участковый.
— Де-факто или де-юре? — То есть как де-факто?
— А так, — ответил папа.
— Не засоряйте мне мозги, — сказал участковый. — Ваша она или не ваша?
— В каком смысле? — спросил папа. — Юридически или номинально? "
— Номинально, максимально! — рассердился участковый. — Что вы петли вяжете?
Соседи, мама и тетя Настя молчали.
— Что ж, если собака ничья, — сказал участковый, — придется ее взять.
— Папочка, ты же знаешь, чья это собака! — закричал я. — Это моя собака! Ну, скажи ему, что это моя собака!
— Слушайте его, — сказал папа. — Собак со всей округи он считает своими!
— Что же делать? — спросил участковый. — За-' бирать? Или будете платить штраф?
— Юридически она не наша, — опять начал папа. — Но номинально…
Участковый вздохнул и взял щенка за поводок. Щенок сдуру завертел хвостом и даже лизнул участковому руку. Сердце у меня застучало, будто я два часа бежал за поездом.
— Папочка, что же ты смотришь? — заплакал я. — Ее же сейчас уведут. Мы ее больше не увидим. Папочка, она же друг человека!
Папа отодвинулся от меня. Участковый пошел к калитке. Я лег животом на траву.
— Постойте! — вдруг крикнул Рыжкин. — Я плачу штраф!
— Надо было сразу сказать, что собака ваша, — рассердился участковый. — Видите, как мальчонка убирается!
— Виноват, — отозвался Рыжкин.
— И купите ей намордник, чтобы народ не кусала.
— Будет исполнено, — сказал Рыжкин.
Участковый получил деньги и ушел. Рыжкин ничего не сказал и, еще больше втянув голову в плечи, пошел к себе.
— Ну, вставай! — сказал папа. — Нечего устраивать трагедии.
Мы пошли в комнату. Вечером мама испекла в «чуде» торт. Мы сидели за столом и кушали, его. Под моим стулом лежала моя собака — мой друг, друг человека,