Папа поерзал на стуле и сказал:
— Нельзя ли покороче? Так можно рассказывать до утра.
— Короче говоря, — продолжала тетя, — школа, где учился Гришенька, послала его рисунки на конкурс, не то в Калькутту, не то в Бомбей, и он полу-. чил третью премию. С тех пор пошло и пошло! Сейчас он уже известный художник, ему дали квартиру на улице Левитана, и Евгения Михайловна всем рассказывает, как она воспитала мастера кисти… Так что все дело в склонности…
Мама посмотрела на меня и сказала:
— Я думаю, что у Пети есть большая склонность к музыке.
— Возможно, но как это проверить? — спросил папа.
— Надо пригласить преподавателя из школы для музыкально одаренных детей, — сказала тетя Настя. — Он послушает Петю и в два счета скажет, стоит ли игра свеч.
— Моя игра ничего не стоит! — сказал я.
— Это он боится, что его заставят учиться музыке, — улыбнулась мама.
— Да-а, у меня и так перегрузка! Даже в газетах об этом пишут!
— Слыхали, какой шибко грамотный! — сказал папа. — Вместо того чтобы готовить уроки, он читает периодическую литературу. Нет, братец, преподавателя мы все-таки пригласим. Весь вопрос в том, сколько такой музыкальный тип возьмет за консультацию.
— Он ничего не возьмет, — ответила тетя Настя. — Он еще тебе приплатит. Знаешь, как они ищут одаренных детей!
— Я уверена, что Петя одаренный, — сказала мама. — У моего покойного папы был абсолютный слух.
Прошло три дня. Я думал, что мама забыла о моей одаренности. Но она не забыла. Она вызвала из музыкальной школы учителя. Он был невысокого роста, худенький, вдвое меньше моего папы. На нем был очень красивый серый костюм и серый бантик вместо галстука. Папа сказал, что по такому бантику можно всегда узнать, артистов. Хозяйственник никогда не наденет бантика, если он не сумасшедший. Артист из музыкальной школы поцеловал маме руку и поздоровался с нами. Мы немного поговорили, и он сел за пианино: Тут мама начала извиняться, что пианино не в порядке, в него как-то залетела моль и скушала сукно на молоточках. Теперь оно, наверно, издает неправильные звуки. Но учитель сказал, что нам много играть не придется. Он только проверит мой слух. Он ударит по клавишам, а я должен буду повторить ноту. Учитель ударил. Пианино зашипело, как кошка, когда ей наступят на хвост. Тут мама вспомнила, что она забыла вынуть облигации, которые мы заложили туда, когда уезжали летом на дачу. Папа вынул облигации, и пианино заиграло. Учитель начал пробовать мой слух. Он ударил по клавишам, а я тянул следом: «А-аа, а-ааа…» Папа и мама сидели как неживые и смотрели мне в рот.