В комнате было душно. В воздухе чувствовался запах недавнего присутствия людей, которые проводили свои дни в этих стенах. Добре Косин знал их всех, и жену вот этого торговца, и детей-школьников, и мать, всю в черном. Он мог легко представить себе, как они сидят у очага, жена с вязанием в руках, старушка, кочергой ворошащая угли, дети, увлеченные тихой игрой — были в этой картине гармония и привлекательность, которые заставляют зрителя одновременно и восхищаться, и завидовать. Добре поерзал, стараясь устроиться поудобнее, от доспехов болело натертое плечо, и от осознания того, что он безвозвратно потерял все, что любил и к чему стремился, на глазах его появились слезы.
Так, не сказав ни слова, они и разошлись. Добре Косин опечалился. Люди его не приняли, это было самым болезненным поражением, которое только можно пережить. Теперь он понял, что это за люди. Эгоизм их был безграничен, и лишь нехватка силы делала из них ягнят.
Он пришпорил коня и полетел по брусчатке. Остановился на пристани и отдал распоряжения. Солдаты привезли Коле Косе и повесили. Добре сидел на коне прямо под виселицей и смотрел на город. Закатное солнце горело в стеклах окон. Люди показались на балконах, а затем открыли ворота и вышли на улицы. Проходя мимо него, они склоняли головы, и он упивался сладостью силы. Так продолжалось, пока солнце не зашло. Затем он приказал снять повешенного и бросить в воду. Тело плыло по поверхности реки, и вокруг него собирались рыбы.
Он спрашивал себя, чего же ему не хватает и что отличает его от всех остальных. Он задумался над своей жизнью и пришел к выводу, что все время впадал в крайности: то был слишком добрым, то слишком злым. Почему у него отсутствует чувство меры, которое есть у большинства? Может быть, он черная овца, напрасно жмущаяся к стаду, которое ее всегда выталкивает?
День миновал. На следующее утро исчезли и Добре Косин, и солдаты. Как будто из снега были и растаяли.