— Да, возможно, и я потерял их, — сказал он. Затем добавил: «Это — мои любимые сигареты».
— Разве? — воскликнула она со счастливой улыбкой. — Тогда возьмите их, пожалуйста!
— Спасибо. А вы не выкурите со мной одну? Хотя нет, это, наверно, не годится: ваш отец будет недоволен, что вы здесь задерживаетесь.
— О, он сидит за своими расчетами. Я посмотрела, прежде чем выйти, — ответила Аннек и, казалось, не заметила, что сама раскрыла свой маленький обман. — Но вы курите, я… я вообще не курю.
— Может быть, вы предпочитаете пенковую трубку, как ваш отец?
Она смеялась дольше, чем того заслуживала его плоская острота. Они продолжали пустую болтовню: урожай созревает хорошо, погода как будто прохладнее, чем на прошлой неделе, нет ничего приятнее, как подышать немного свежим воздухом после ужина.
— А вы когда-нибудь гуляете после ужина? — спросила Аннек.
Уингейт не сказал, что за долгий день на болоте он слишком устает, а только подтвердил, что гуляет.
— Я тоже, — выпалила Аннек. — Очень часто… возле водонапорной башни. Уингейт посмотрел на нее.
— Разве? Я это запомню. — Сигнал к перекличке дал ему желанный повод распрощаться. «Еще три минуты, — подумал он, — и мне пришлось бы назначить ей свидание».
На следующий день Уингейта снова послали на болото: горячка с очисткой луковиц в сарае уже прошла. «Крокодил» с трудом продвигался вперед, высаживая на каждом участке одного или нескольких рабочих. На борту оставалось четверо — Уингейт, Сэтчел, механик Джимми и надсмотрщик. Снова остановились, и из воды с трех сторон показались плоские светлоглазые головы амфибиеобразных туземцев.
— Вот, Сэтчел, — сказал надсмотрщик, — это — твой участок. Полезай за борт!
Сэтчел оглянулся вокруг.
— А где мой ялик? — Колонисты пользовались маленькими плоскодонными яликами из дюралюминия, чтобы собирать в них урожай. Но на борту «крокодила» не осталось ни одного ялика.
— Он тебе не понадобится. Ты будешь очищать это поле для посева.
— Это-то ладно. Все же я никого тут не вижу и не вижу поблизости твердой ночвы.
Ялики служили для двух целей: если человек работал отдельно от других людей с Земли и на некотором расстоянии от надежной сухой почвы, ялик становился для него спасательной лодкой, если «крокодил», который должен был его забрать, выходил из строя или если по какой-либо причине приходилось сесть или лечь, будучи на посту. Старожилы рассказывали мрачные истории о людях, которые простаивали по колено в воде в течение двадцати четырех, сорока восьми, семидесяти двух часов, а затем тонули, лишившись рассудка только от усталости.