Издатель вынул сигару изо рта и взглянул на молодого человека, прежде чем ответить.
— Я, очевидно, должен был бы обидеться, но я не обижаюсь. Все это — широко распространенное недоразумение. Сильные мира сего, как вы их называете, не прибегают к насилию в нашей стране. Мы издаем то, что публика будет покупать, для этого мы и занимаемся изданием книг. Я предложил бы вам, если вы меня послушаетесь, один способ привлечь к вашей книге внимание читающей публики. Вам нужен соавтор, человек, владеющий искусством писать книги, он сделает вашу книгу интересной.
Как раз в тот день, когда Уингейту вернули от его тайного соавтора переработанную рукопись, его посетил Джонс.
— Сэм, — обратился к нему Уингейт. — Погляди, что эти грязные пачкуны сделали с моей книгой! Слушай: «… Я снова услышал свист бича надсмотрщика. Хилое тело моего товарища покачнулось от удара. Он закашлялся и медленно соскользнул в воду, доходившую ему до пояса; цепи на ногах потянули его вниз». Честное слово. Сэм, ты когда-нибудь слышал подобный вздор? И взгляни на новое название книги: «Я был рабом на Венере!» Это звучит как признание в суде. Джонс молча кивнул.
— Послушай-ка это, — продолжал Уингейт. Рабыни, «битком набитые в тесном помещении, как скот в загоне, с обнаженными телами, блестевшими от пота, отпрянули от…» — о черт, я не могу читать дальше!
— Да ведь на них ничего и не было надето, кроме рабочих штанов!
— Да, но это не имеет никакого отношения к делу. Костюм работниц Венеры — это необходимость в тех климатических условиях. Нет оснований ухмыляться по этому поводу. Этот человек превратил мою книгу в идиотскую эротическую писанину, и у него хватает наглости защищать свой текст! Он утверждает, что полемическую брошюру на социальную тему надо писать сочным языком.
— Ну что ж, он, может быть, и прав в некотором отношении. В «Путешествиях Гулливера» имеется несколько колоритных эпизодов, а сцены бичевания в «Хижине дяди Тома» отнюдь не подходящее чтение для детей, не говоря уже о «Гроздьях гнева».
— Будь я проклят, если прибегну к такого рода дешевой сенсации. Я борюсь за честное дело, которое каждый может понять.
— Так ли это? — Джонс вынул трубку изо рта. — Интересно, сколько пройдет времени, пока у тебя откроются глаза. Что представляет собой твое дело? В нем нет ничего нового; то же самое происходило на Старом Юге, а затем в Калифорнии, в Мексике, в Австралии, в Южной Африке. Почему? Потому что в условиях свободного предпринимательства, когда денежная система не может удовлетворить его нужды, использование капитала метрополии для развития колоний неизбежно приводит к снижению жизненного уровня в стране и к рабскому труду в колониях. Богатые становятся богаче, а бедные — беднее. Любая добрая воля гак называемых правящих классов не изменит этого положения, потому что основная проблема требует научного анализа и математического ума. Ты полагаешь, что сможешь объяснить эти проблемы широкой публике? — Я могу попытаться.