— Это… правда?
— Правда.
Может, я действительно немного нравилась глупому верзиле.
— Понимаешь, Холли, — продолжала Ариэль. — Даже если ты к нему равнодушна, все равно надо быть с ним мягкой и внимательной. Ведь он любит тебя, и ты можешь легко сделать ему больно.
Я постаралась собраться с мыслями. Любовные истории… это как раз то, чего следует избегать деловой женщине… но если Джефф и вправду питает ко мне такие чувства, предам ли я свои идеалы, если выйду за него замуж, лишь для того, чтобы сделать его счастливым? Чтобы сохранить фирму? В конечном счете разве не это главное?
Но если я так поступлю, то «Джоунс и Хардести» уже не будет, ее сменит «Хардести и Хардести».
Ариэль не умолкала:
— Может, ты его еще полюбишь. Такое бывает, детка. И если так случится, ты будешь жалеть, что бросила его. И уж какая-нибудь другая девица постарается его не упустить, ведь он такой славный парень.
— Но… — Я замолчала, так как раздались шаги Джеффа, я их всегда узнаю. Он остановился в дверях и посмотрел на нас, сдвинув брови.
— Привет, Ариэль,
— Привет, Джефф.
— Привет, Покалеченная. — Он оглядел меня с ног до головы. — Боже, на кого ты похожа.
— Ты тоже выглядишь не лучшим образом. Я слышала, у тебя плоскостопие?
— Хроническое. Как ты ухитряешься чистить зубы с этими штуками на руках?
— А я и не чищу.
Ариэль сколынула с кровати и сказала, удерживаясь на одной ноге:
— Должна бежать. Пока, ребята.
Джефф закрыл за ней дверь и сказал несколько грубовато:
— Не двигайся.
Потом обнял меня и поцеловал.
Ведь я не могла его остановить, правда? Со сломанными руками. К тому же это совпадало с интересами фирмы. Я совершенно обалдела, потому что Джефф никогда меня не целовал, разве что в дни рождения, а они не в счет. Я попыталась ответить на поцелуй, чтобы показать, что я все оценила.
Не знаю, чем они меня перед этим пичкали, но у меня зазвенело в ушах и снова закружилась голова.
— Кроха, — он склонился надо мной. — Как я из-за тебя настрадался.
— Ты тоже мне не дешево достаешься, — сказала я с достоинством.
— Да, пожалуй. — Он с грустью на меня посмотрел. — О чем ты плачешь?
Я и не заметила, что плакала. Тут я вспомнила.
— Ох, Джефф! Я угробила свои прекрасные крылья.
— Достанем новые. Ну, держись. Я сейчас повторю.
— Давай.
И он меня поцеловал.
Я полагаю, в названии «Хардести и Хардести» заложено больше ритма, чем в «Джоунс и Хардести».
Оно и в самом деле лучше звучит.