— Проверь его идентификатор, — прошипел Фишер.
Кто-то достал бумажник мяртвого человека и открыл его.
— Вильям Ф. Крюгер, биомеханик.
— Проклятый глупец, — взбешенно сказал Фишер. — Мы предупреждали его. Мы предупреждали всех Крюгеров. Зовите полицию.
Это было шестое убийство, совершянное Джоном Стрэппом. Уладить его стоило 500 000 Кр. Другие пять стоили столько же. Половина суммы шла обычно человеку, достаточно безумному, чтобы подставить его на суде вместо убийцы и защищать, ссылаясь на временное помешательство. Другая половина шла наследникам скончавшегося. Уже было шесть таких подставок, томящихся в различных исправительных домах от двадцати до пятидесяти лет, сделавших свои семьи на 250 000 Кр. богаче.
Команда Стрэппа мрачно совещалась в своих аппартаментах на Сплендайде Алькора.
— Шесть за шесть лет, — резко сказал Олдос Фишер. — Мы больше не можем держать это в тайне. Рано или поздно кто-нибудь спросит, почему Джон Стрэпп всегда нанимает сумасшедших клерков.
— Тогда мы уладим и с ним таким же образом, — сказала рыжеволосая секретарша. — Стрэпп может себе это позволить.
— Он может себе позволить убийство в месяц, — пробормотал великолепный подставник.
— Нет, — резко мотнул головой Фишер. — Мы сможем уладить сейчас. Но не больше. Можно достичь точки насыщения. Сейчас мы ея достигли. Что же мы будем делать?
— Что за чертовщина творится повсюду со Стрэппом? — спросил один из коренастых мужчин.
— Кто знает? — раздраженно воскликнул Фишер. — Он помешался на Крюгерах. Он встречает человека по имени Крюгер — любого человека по имени Крюгер. Он кричит. Он ругается. Он убивает. Не спрашивайте меня, почему. Что-то похоронено в его прошлом.
— Вы не спрашивали его?
— А как? Это похоже на эпилептический припадок. Он никогда не помнит, что же произошло.
— Пригласите ему психоаналитика, — предложил человек-подставник.
— Об этом не может быть и речи.
— Почему?
— Вы новичок, — сказал Фишер. — Вы не понимаете?
— Ну так объясните.
— Я проведу аналогию. В даляком прошлом, в девятнадцатом столетии, люди играли в карточные игры с колодой из 52 карт. Это были простые времена. Сегодня вся гораздо сложнее. Мы играем колодой из 52 сотен. Понятно?
— Продолжайте.
— Мозг может оперировать с 52 картами. Он может проделать рассуждения в этих пределах. В девятнадцатом столетии люди делали это с лягкостью. Но ни один человек не может работать с 52 сотнями — никто, кроме Стрэппа.
— У нас есть компьютеры.
— И они совершенны только тогда, когда речь идят о картах. Но когда вам приходится учитывать также 52 сотни карточных игроков, их желания, мотивы, — то, что Стрэпп называет нюансами, — тогда Стрэпп может сделать то, чего не может машина. Он уникален, и мы можем разрушить его уникальность, обратившись к психоанализу.