— Ладно, — устало произнес он. — Это было немного грубо.
— Немного?
— Хорошо. Это было очень грубо. Извини. Думаю, я сейчас не в лучшем настроении.
— Причина в ней? — Сара поколебалась. — Я говорю о Клео. Тебе, наверное, очень непросто, что она остановилась в «Магнолии», и вообще. Вы с твоим дедушкой были близки, и если он думает о том, чтобы сделать ее своей наследницей…
— Откуда, черт возьми, такие мысли? — разозлился Доминик.
Хотя ответ был очевиден. Его мать. Это ее слова, а не Сары.
— Я просто хотела сказать…
— Я знаю, что ты хотела сказать.
Его голос звучал очень грубо, но он сумел взять себя в руки. В конце концов, она ведь не виновата.
— Послушай, — тут же пожалев об этом, сказал Доминик, — ты сегодня вечером свободна?
— Я… думаю, да, — выдохнула Сара.
— Чудесно. — Он подавил разочарование. — Как насчет ужина? Я слышал, на Бэй-стрит открылся новый ресторан…
— Я бы предпочла поужинать у тебя, — с вызовом бросила она. — Мне кажется, прошла вечность с тех пор, как мы ужинали вместе. Только ты и я. Наедине.
Доминик прикусил язык, затем выдавил:
— Почему нет? Скажем, часов в восемь? Или в половине девятого?
— Так поздно, — захныкала Сара. Но потом, вздохнув, согласилась. — В восемь. Буду с нетерпением ждать встречи.
— Ага. — Доминик чуть было не положил трубку, не ответив ей. — Я тоже.
Клео вышла из дома через задний вход, которым часто пользовалась, если хотела избежать нежелательных встреч. Она уже привыкла к жизни в поместье. Возможно, этому способствовало то, что ей осталось не так уж долго наслаждаться этим райским местечком.
Когда все утряслось, она дала понять Джейкобу, что не считает этот дом своим. Это дом Серены, не ее. И кажется, он принял ее точку зрения.
В результате ее отношения с Сереной и Лили значительно улучшились. Со времени их стычки за обедом Лили, казалось, поменяла свое мнение о ней. Настолько, что пару раз спросила Клео о ее жизни в Англии.
Даже если Клео полагала, что мать Доминика таким образом пытается напомнить ей о ее корнях, она ничего не говорила в ответ. И в конце концов обе женщины перестали видеть в ней угрозу своему положению. Клео верила в то, что они больше не считают ее охотницей за золотом. И дедушка так радовался ее присутствию в доме, что никто не хотел лишать его последнего счастья в жизни.
Единственное, что омрачало идиллию, был Доминик.
Прошло несколько дней с тех пор, как они виделись, когда он приезжал в «Магнолию». Ей не хотелось считать себя виноватой в том, что между Джейкобом и Домиником произошел разлад. Но глубоко в душе она признавала, что это так.