– Снегу, говоришь, по колено, а то и по пояс? – в задумчивости почесал всклоченную голову Вальрас, из-за чего она стала еще больше. – Бывает же такое! А чего они каждый день себя паром чистят? Такие грязные?
Жан удивлялся другому:
– Домики, а в них шкуры? Вот бы украсть… – загорелся щипач, услышав, что охотники оставляют на зиму драгоценные соболиные и песцовые шкуры в лесу, и никто это добро не берет.
Я рассказал парням и о разбойнике из Шервудского леса, умолчав лишь, что сам был в команде шерифа, которая его ловила.
– Эх, башковитый был парень! – завистливо вздохнул один из арестантов, услышав, как Локсли бежал из тюрьмы в бочке из-под вина.
– Враки! – авторитетно заявил другой. – Не смогли бы они доплыть. Потонет бочка!
Спорить и доказывать я не стал – за что купил, за то и продаю, а среди сокамерников возникла увлекательная дискуссия – утонула бы бочка или нет, если ее спустить на воду…
– Она же с воздухом! А с воздухом, как поплавок, на воде держится! – горячились одни.
– Да на хрен тот воздух! Толку-то от него? Если человека в бочку посадить, она кувыркаться будет и воды начерпает, – доказывали другие.
– Не будет кувыркаться, если вся тяжесть внизу!
– Если не закрыть бочку изнутри и щель оставить – зальет. Утоп бы твой Локсли.
– Если его повесили, значит, не утоп! – высказался Жан, и спор затих сам собой. Правильно, кому повешенным суждено быть, тот не утопнет.
Время от времени кто-нибудь заговаривал и о долине святого Иоахима.
– Самое хреновое – это увидеть в шахте белую лошадь! – пустился в рассуждения один из бывалых людей, уже несколько раз бегавший с каторги. Правда, не из долины Йоахима.
– Кого увидеть? Откуда в руднике лошади? – вытаращился на него Жан-щипач.
– Они ворот крутят, чтобы породу наверх поднимать, – сообщил другой «ветеран». – Только слепые, увечные.
– Ага, те самые, которых арестанты пользуют…
– Дураки! – обиделся «знаток». – Белая лошадь – это не лошадь вовсе, а минный дух. Если увидишь, скоро обвал будет. Дух, он копытом по своду вдарит, и все!
– Увидишь под землей лошадь – беги со всех ног! – развеселился Жан.
– А я вот другую историю слышал – о гномах. Рассказать? – предложил один из арестантов.
– Ясен пень, рассказать! – высказал общее мнение Жан.
– Жил рудокоп по имени Рувим, а по прозвищу Фраерман. Не тот Рувим, у которого кот рыбу таскал, а тот, у которого коза двухголового козленка родила. Фраерман неудачником был – мало того что козленок у него с двумя башками, так и серебра мог наковырять с козью какашку. Только на еду да на уголь хватало, а на то, чтобы самому приодеться да жену принарядить, – ни-ни! А жена у него – молодая, красивая. Терпела вначале, с хлеба на воду перебивалась, обноски донашивала, а потом надоело. Стала зудеть – если, мол, горняк из тебя никакой, так в углежоги иди или в охотники. Уголь – верная денежка, а охотник – тут тебе и мясо, и шкуры. А не то, мол, придется самой работать идти, передком деньги зарабатывать!