Несмотря на рану, великан махал огромным мечом, словно мельница крыльями. От его ударов мой щит содрогался и жаловался, обещая лопнуть по швам. Но обещать – это одно, а лопнуть – совсем другое. Пехотные щиты, выполненные по образцу Старой империи, были самыми удобными из тех, что мне доводилось держать в руках: слегка выгнутый прямоугольник из нескольких слоев клееного дерева (оно и само по себе достаточно прочное). А если дерево обтянуть бычьей шкурой и обить бронзой, то щит выдержит удары разъяренного буйвола. Рыжебородый, при всей его мощи, не тянул даже на быка.
Но все-таки пора заканчивать. Может, лет десять назад я бы поигрался. Сказал бы что-нибудь оскорбительное «лучшему мечу Швабсонии», поводил бы его вокруг себя, время от времени подкалывая мечом. Теперь мне неинтересно. Принимаю рубящий удар на щит; мой выпад – он принимает на щит. Нет, это ему кажется, что принимает. На самом деле мой клинок входит в его грудь на добрые три дюйма, раздвинув рыжую бороду…
Я слышал, как захрустели накладки и заскрипела кожа нагрудника. Какие звуки издала плоть, не понять.
Любой другой на месте этого северянина уже начал бы умирать и падать. Но гёт (уважаю!) даже не пошатнулся. Сейчас он ринется на меня… Ну а я… А вот теперь нужно позаботиться о Жаке, чтобы не попался на пути.
– Влево приставными шагами, ать-два-три! – скомандовал я, не оборачиваясь, но по стуку деревянной ноги понял, что команда выполнена.
Гёт не обманул моих ожиданий. Бросил под ноги щит (надо было кинуть в меня, а вдруг бы попал…), ухватил меч в обе руки, притопнул и, заорав страшным голосом: «Во-о-тан!» – кинулся вперед. Я отклонился, пропуская бегущего, а когда он поравнялся со мной, рубанул по тому месту, где рогатый шлем соединяется с кожаным панцирем, и голова полетела вправо, повторяя движение удара, из шеи брызнул фонтан крови, а обезглавленное тело, ступив шаг, сломалось в коленях и рухнуло.
Позволив себе отдохнуть целый миг (пока голова гёта не коснулась пола), я обернулся. Там все было ясно: Винер, ослабевший от потери крови, двигался как сонная муха.
Жак уже не сражался, а игрался с парнем, словно сытая кошка с придушенной мышкой. «Но что-то и кошка подустала, – заметил я. – Надо помочь». Легонько подвинув Жака, поинтересовался:
– Он тебе живым нужен?
– Лучше бы живым, – прошептал Жак. – Ты его урони, а дальше я сам.
– Ага, – покладисто кивнул я, заводя свой клинок за шпагу Винера, и резким оборотом обезоружил противника.
Жаку было мало убить соперника, полагалось устроить маленький спектакль. Не люблю таких сцен, но, раз уж взялся (да и семьсот талеров надо отрабатывать), положил парню руку на плечо и рывком поставил на колени. Помог Оглобле снять с плеча щит, отыскал костыль. Вроде теперь все.