К моему удивлению, она без всяких усилий расстегнула пуговицы на моей рубашке и уже поглаживала мне грудь. Она всё время опережала меня на шаг. Одним ловким движением она освободилась от блузки и лифчика, а потом прямо через голову стянула с меня рубашку. Теперь я мог любоваться грудью Сюзанны. Мы были едва знакомы, но она ничуть не смущалась, раздеваясь передо мной. Мне жутко хотелось потрогать их — прямо ребёнок военного времени, который никогда в жизни не видел диковинного фрукта и не понимал, как к нему подступиться. Она стащила колготки, а я, наверное, должен был последовать примеру и снять брюки. «Но не будет ли это выглядеть чересчур самонадеянно? — подумал я. — Может, она не желает заходить дальше. Не хотелось бы выглядеть извращенцем-эксгибиционистом, демонстрирующим свои прелести в школьном спортзале».
— Ты принёс кое-что? — неожиданно спросила она.
— Хм, у меня в портфеле есть вино, но мы уже выпили целую бутылку, так что…
— Да нет — презерватив. У тебя есть презерватив?
Значит, это всё-таки оно. Бесспорное подтверждение — сексуальный акт действительно состоится.
— А, да, прости, конечно, в бумажнике. — И я метнулся к валявшимся в сторонке брюкам — искать пакетик, купленный Гэри несколько дней назад. — Но это вовсё не значит, что я автоматически рассчитывал, ты же понимаешь…
— Что?
— Я не хотел бы, чтобы ты подумала, будто я был уверен, что у нас с тобой будет секс, поэтому и положил презерватив в бумажник…
— Да что за фигня? Давай натягивай скорее…
— Сейчас-сейчас…
Я потянул краешек фольги и, конечно, не сумел сразу разорвать упаковку. В отчаянии я вцепился зубами, отгрыз зазубренный краешек фольги, в панике отшатнулся, почувствовав вкус стерильного лубриканта. И вот вожделенный предмет у меня в руках, маленький и жалкий. «Из-за этого столько шума? — подумал я. — Мокроватый клочок полиэтилена?» Но презрение всего лишь скрывало очередной приступ страха. Я понятия не имел, как пользуются этой штукой. Недавно девятиклассников учили надевать презервативы в рамках курса «Здоровье и социальные проблемы», но я решил тогда, что будет странно выглядеть, если я вдруг заявлюсь к ним на урок.
Кое-как я справился, и мы с Сюзанной изготовились к началу классического акта. Она лежала подо мной, и я собирался заняться с ней любовью. Вообще-то «любовь» слишком сильное слово. Я с ней почти не знаком, она мне немножко нравится, — значит, буду заниматься «немножко нравится». От матов несло плесенью, к верхнему прилип грязный комок жвачки. И вот, неуклюже двинув телом, нащупывая путь, я вновь стал мужчиной. «В поэму Киплинга непременно должен быть включен фрагмент об этом деле», — думал я, пытаясь сконцентрироваться на достижении цели — верстовой столб «вот оно!»