— Ты же практически ничего не пил! Я глаз с тебя не спускала.
— Обычно я пью еще меньше. Но сегодня такой день… — Он опустился в кресло напротив меня.
Я промолчала, потому что не знала, что именно он имел ввиду. На мой взгляд, сегодня уже произошли три грандиозных события и явно готовилось четвертое.
Он долго молчал. Но вот в его глазах сверкнула отчаянная решимость, он судорожно вдохнул и сказал явно не то, что собирался:
— Я хотел, чтобы мы поговорили там, у горящего камина, но там эти официанты… — он снова замолчал.
«Мы можем подождать пока они уйдут», — ответила я про себя, но вслух ничего не сказала, боясь помешать ему приступить к главному.
Он снова набрал воздух, и вновь его отнесло от главного:
— Ты не думай, — вдруг испугался он, — мой подарок тебе ни к чему не обязывает. Это просто знак благодарности за этот чудесный месяц, который ты подарила мне… — Он снова смущенно замолчал, а я невольно подумала: «Что я такое ему подарила? Ведь ничего же не было…»
Он снова встал, зачем-то выглянул за дверь, потом вернулся на диван и забился в самый угол…
Пусть та из вас, мои милые читательницы, которая хоть раз в жизни не испытала упоения своей безраздельной женской властью над сильным, мужественным, умным и гордым мужчиной, бросит в меня камень. Я не скрываю, что наслаждалась его замешательством и не спешила прийти на помощь, хотя могла разрядить ситуацию одним поцелуем, одной фразой: «Дурачок, я все понимаю и хочу того же самого…»
Наконец он, собрав в кулак всю свою волю, произнес внезапно охрипшим голосом:
— Маша! Я очень хотел бы, чтобы мы с тобою были вместе… — Он снова споткнулся, а я, бессовестная, и на этот не помогла ему. Я серьезно и молча смотрела на него.
— Я хочу, чтобы мы никогда не расставались… — с невероятным трудом выдавил из себя он.
«Ну вот оно, наконец-то», — стремительно пронеслось у меня в голове и я приготовилась услышать заключительную, уже известную мне, но совершенно необходимую фразу, без которой подобный разговор был бы просто недействительным, как театральный билет с оторванным контролем. Но вместо того чтобы произнести эти несколько слов, он внезапно с отчаянием закрыл лицо руками и замолчал, качая головой.
— Я не знаю, сможешь ли ты меня правильно понять… И вообще, вправе ли я говорить это, но я не могу молчать. Я люблю тебя! — Все это он говорил, не отнимая рук от лица. — Я полю бил тебя с первой секунды, с первого взгляда… И мне кажется, что ты ко мне тоже хорошо относишься… Я не знаю, любишь ли ты меня, но я уверен, что ты сможешь меня полюбить. Я все для этого сделаю. Я что-то не то говорю, но я говорю такие вещи первый раз в жизни, и меня можно простить…