Он им до фени. Он враг. Его смерть – нормальна, она и требовалась. Его судороги безопасны. Он – развлекает. Его движения и желания слегка нарушают стереотип: надо же, уже покойник, а тоже еще что-то пытается сделать, пародируя битву своими конвульсиями!
17. Чувство юмора вполне определяется уровнем культуры. Не в принципе, повторяем, а в определении поводов для смешного.
В Средние века казнь на городской площади была большим развлечением для народа, не избалованного шоу-бизнесом. И если приговоренный приходил в ужас на эшафоте и пытался вырываться, – это вызывало смех. Висельник плясал в петле под юмористические замечания публики, эрекция удушаемого вызывала смех, мочеиспускание по расслаблении сфинктеров удушенного вызывало смех! Это воспринималось как нарушение приличия (стереотипа поведения и табу), вполне зрителям безопасное, а вешали за дело, и ничуть его не жалко, и в любом случае – он чужой.
Еще в начале XIX века было в славных городах вроде Парижа и Лондона стильное развлечение – съездить в сумасшедший дом и полюбоваться в окошечки со специальной галереи, как нелепо ведут себя буйнопомешанные и идиоты. Сочувствовать было не принято, умалишенные они и есть умалишенные, а нелепость их действий веселила. Изящные дамы и шевалье указывали друг другу пальцами и заливались смехом. Взлом стереотипа без нужды действовать.
Все это зрелища экстремальные, нестереотипные, безопасные, дающие легкий приятный стресс, адреналин, а делать ничего не надо, получите ваши эндорфины.
(17-1.) Когда младенца подбрасывают вверх и ловят в надежные, родные, сильные руки, – он взвизгивает от приятного желаемого страха и заливается смехом. Это стресс, и адреналин с эндорфинами идут вместе (из разных мест), потому что делать ничего не надо и опасности нет. Чистая модель физиологии смешного.
Экстремальное зрелище из безопасного положения дает аналогичный эффект. И тут любое неловкое или обычно непринятое движение или действие могут служить поводом к смеху, пусковым моментом к смеху.
18. Возьмем грубую буффонаду, которую можно назвать комедией травм. Арлекин бьет Пьеро палкой. Или Петрушка бьет старосту. Или ковбои лупят друг друга по мордасам и ломают на куски бар. Пинки, удары доской по затылку, стуканья головой об фонарь, и далее по всему перечню.
Знаете, если в серьезном бое на дубинках один снесет череп другому – победителю могут аплодировать, приветствовать криком, но смеха не будет, ибо не над чем ржать. Удар сапогом в мошонку делает мужчину инвалидом, и никто в драке не смеется.
Мы – в безопасности, для развлечения, – смотрим кино, где актеры изображают бойцов, всерьез сражающихся. Не смеемся. А вот комедия со сражениями – смеемся. Черт возьми. И тот фильм, и другой, – условны, безопасны, развлекательны, и сцены драк – формально аналогичны! В чем разница?