Смыслы стали вчитывать в любое дерьмо, если оно объявлено произведением искусства. Ящик консервов как товар отличается от ящика консервов как произведения искусства – тем, что художник объявил свой ящик произведением искусства! Заявил, что вложил в него смыслы – и предложил посвященным эти смыслы увидеть и ими впечатлиться и насладиться.
Даже удивительно, до каких изощренных построений способен дойти развитый разум, чтобы выдать в объективном результате элементарное шарлатанство.
54. Не в том беда, что шарлатанство. А в том, что уродство.
Повторенная и скопированная в миллионный раз красота – объявляется эпигонством, примитивом и пошлостью. Недостойной эстетически развитых людей.
А примитивные фигуры и аляповатые краски объявляются шедевром, потому что никто раньше не додумался изображать это все вот именно так.
Уродливые псевдоскульптуры, аляповатые полотна, кретинские планшеты с наклеенными предметами («инсталляции») и т.д.
Элитарная литература? Архитектура? Музыка? Вот и у пчелок с бабочками то же самое.
55. Второй аспект несчастья – в подмене героя раскрашенной пустышкой, моральным уродом или ничтожеством.
56. Нет, деточки мои. Это не «Осторожно, Искусство!». Это важнейший и неотъемный аспект самовоспроизводства культуры. Каковое самовоспроизводство сегодня регрессирует. В жопу идет, кратко и честно говоря.
VII
57. Наемный убийца, презренное существо, которое за деньги убивает все равно кого, которое почиталось мразью ниже любого уровня достоинства, – сегодня называется киллер, и это совсем неплохо. Он храбр, ловок, силен, умел. Он часто обаятелен и умен. У него такая работа, и он рискует жизнью. Он просто рыцарь!
Блядь называется трудящейся в сфере сексуального обслуживания, она же путана.
Вор, мошенник и аферист называется бизнесменом.
Казнокрад называется политиком.
Бандит? Классный парень, настоящий мужчина, держит слово, сделает что угодно.
Они появились вне зависимости от искусства? Бесспорно.
Так что вы имеете против искусства?
Легитимизацию зла . Вот что мы имеем.
Принципиальный отказ различать порок и добродетель. Вот что мы имеем.
Все люди грешны. Хотя в разной степени. Но для этого должно существовать само понятие греха – и его отличие от добра. Если грешник не будет даже сознавать, что он грешник, – о каком исправлении может идти речь?
Моральный императив удерживает людей от большего грехопадения. Польза таки есть. Все-таки руль повернут в сторону добра, и хотя помогает не стопроцентно, но польза хоть какая есть.
Сальдо между грехом и добром должно быть хоть чуток в сторону добра; или хоть в равновесии.