Ровно в шесть свет в больших окнах-витринах супермаркета погас. В четверть седьмого из двери вышла последняя дама. Остальные либо шагали с сумками вверх по Подъему-в-милю, либо толпились у телеграфного столба с белой полосой. Подъехал автобус с надписью «КОЛЬЦЕВОЙ ТАРИФ ОДИН» в окошечке над лобовым стеклом и увез всех. Без четверги семь из супермаркета начали выходить сотрудники. Последними появились мистер Карри, управляющий, и Даннинг. Обменялись рукопожатием и разошлись. Карри скрылся в проулке между супермаркетом и соседним обувным магазином, вероятно, направился к своему автомобилю, а Даннинг двинулся к автобусной остановке.
На ней стояли только два человека, и присоединяться к ним желания у меня не возникло. Но благодаря одностороннему движению транспорта в Нижнем городе необходимости в этом не было. Я зашагал к еще одному столбу с белой полосой, который очень кстати оказался рядом с кинотеатром «Стрэнд» (на этой неделе в сдвоенном показе предлагались «Келли-автомат» и «Девушка из исправительной колонии»; рекламное табло над входом обещало «КРУТОЙ БОЕВИК»), где и дождался автобуса в компании работяг, обсуждавших возможные пары в Мировых сериях[55]. Я бы многое мог рассказать им на сей счет, но предпочел промолчать.
Показался городской автобус и остановился напротив «Супермаркета на Центральной». Даннинг поднялся в салон. Автобус покатил вниз, подъехал к остановке у кинотеатра. Я пропустил работяг вперед, чтобы посмотреть, сколько денег они опустят в монетоприемник, закрепленный на стойке рядом с креслом водителя, чувствуя себя при этом инопланетянином, пытающимся замаскироваться под землянина. Глупо, конечно – я собирался проехаться на городском автобусе, а не взорвать Белый дом лучом смерти, – но ощущение никуда не делось.
Один из мужчин, вошедших раньше меня, показал ярко-желтый проездной, напомнивший мне о Желтой Карточке. Другие бросили в щелкающий и звякающий монетоприемник по пятнадцать центов. Я проделал то же самое, хотя времени у меня ушло побольше, потому что дайм прилип к потной ладони. Я думал, что все уже таращатся, но, подняв голову, увидел, что пассажиры или читают газеты, или смотрят в окна. В салоне висел голубовато-серый туман табачного дыма.
Фрэнк Даннинг сидел по правую сторону прохода, в середине салона. В сшитых по фигуре серых брюках, белой рубашке и темно-синем галстуке. Щеголеватый. Он как раз прикуривал и не заметил меня, когда я проходил мимо, чтобы сесть чуть ли не в последнем ряду. Автобус покрутился по улицам Нижнего города, потом проехал по Подъему-в-милю и повернул на Уитчем-стрит. Как только мы оказались в жилых микрорайонах западной части Дерри, пассажиры начали выходить. В автобусе ехали в основном мужчины – женщины, видать, уже успели вернуться домой и теперь раскладывали закупленные продукты или готовили ужин. Салон пустел. Но Фрэнк Даннинг все сидел, покуривая сигарету. И я задался вопросом, а не останемся ли мы в автобусе вдвоем.