в «Таймс гералд», – заверил он. – Моя мама любит Дикси».
– Что ж, сынок, это хорошо, – кивнул Ли. – Ты у нас, значит, маленький бизнесмен, так?
– Э... да, сэр.
– Скажи мне, сколько ты зарабатываешь?
– Я получаю всего четыре цента с каждого дайма, но дело не в деньгах, сэр. Больше всего мне нравятся призы. Они лучше, чем те, которые можно получить, продавая «Кловерин». Это ж надо! Я смогу выиграть винтовку двадцать второго калибра. Папа говорит, что она будет моей.
– Сынок, ты знаешь, что тебя эксплуатируют?
– Что?
– Они берут даймы себе. Тебе достаются центы и обещание винтовки.
– Ли, он хороший мальчик, – вмешалась Марина. – И ты будь хорошим. Оставь его в покое.
Ли ее проигнорировал.
– Тебе нужно знать, что написано в этой книге, сынок. Можешь прочитать название на обложке?
– Э... да, сэр. Тут написано «Положение рабочего класса». Фридрик Инг-галс?
– Энгельс. Книга о том, что случается с мальчиками вроде тебя, которые думают, что могут стать миллионерами, торгуя всяким хламом от двери к двери.
– Я не хочу становиться миллионером, – возразил паренек. – Я хочу заполучить мелкокалиберную винтовку и отстреливать крыс на свалке, как мой друг Хэнк.
– Ты зарабатываешь центы, продавая их газеты. Они зарабатывают доллары, продавая твой пот и пот миллиона таких же мальчиков. Свободный рынок совсем не свободен. Ты должен повышать свое образование, сынок. Я так делал, и начал примерно в твоем возрасте.
Ли прочитал торговцу подпиской «Грит» десятиминутную лекцию о пороках капитализма, пересыпанную цитатами из Маркса. Паренек терпеливо слушал, наконец спросил:
– Так вы подпишетесь на газету?
– Сынок, ты услышал хоть одно слово из сказанного мной?
– Да, сэр!
– Тогда ты не мог не понять, что эта система обобрала меня точно так же, как обирает тебя и твою семью.
– Так вы на мели? Почему вы сразу не сказали?
– Я пытался объяснить тебе, почему я на мели.
– Да, конечно! Я мог бы обойти еще три дома, но теперь мне придется возвращаться домой, потому что уже поздно.
– Удачи тебе! – пожелала ему Марина.
Парадная дверь открылась, заскрипев на ржавых петлях, потом захлопнулась (слишком старая, а потому без громкого стука). Последовала долгая пауза, которую нарушил унылый голос Ли:
– Видишь? Вот что нам противостоит.
Вскоре после этого лампа погасла.
13
Мой новый телефонный аппарат по большей части молчал. Дек позвонил однажды – короткий, дежурный звонок из разряда «как поживаете?» – и все. Я говорил себе, что никаких звонков и не стоит ждать. Начался учебный год, а первые недели – всегда суета. Деку хватало забот, потому что миз Элли вернула его в школу. Он рассказал мне, поворчав, что позволил включить свою фамилию в список замещающих учителей. Элли не звонила, потому что ей приходилось одновременно делать пять тысяч дел и тушить пятьсот пожаров.