– Ну? – спросил я. – Что думаешь?
– Что больше не пойду на боксерский поединок. Это же кровожадность в чистом виде. И я вскочила на ноги, орала вместе со всеми. Несколько секунд... может, целую минуту... я хотела, чтобы Кейс убил этого самовлюбленного пляшущего денди. А потом мне не терпелось вернуться и запрыгнуть с тобой в постель. Какая там любовь, Джейк. Это огненная страсть.
Я промолчал. Иногда сказать просто нечего.
Она наклонилась над столом, сняла крошку с моего подбородка, бросила мне в рот.
– Скажи мне, что это не ненависть.
– Ты о чем?
– О причине, по которой ты считаешь необходимым самолично остановить этого человека. – Она увидела, что я открываю рот, и протянула руку, показывая, что не закончила. – Я слышала все, что ты говорил, все твои доводы, но ты должен сказать мне, что дело именно в доводах, а не в том, что я увидела в глазах этого Кейса, когда Тайгер ударил его ниже пояса. Я смогу любить тебя, если ты человек, и я смогу любить тебя, если ты герой, хотя по какой-то причине это труднее, но не думаю, что я смогу любить линчевателя.
Я подумал о том, как Ли смотрел на свою жену, когда не злился на нее. Я подумал о подслушанном разговоре, когда он и малышка плескались в ванной. Я подумал о его слезах на автовокзале, когда он держал Джун на руках и щекотал под подбородком, прежде чем сесть в автобус.
– Это не ненависть, – ответил я. – Что я чувствую по отношению к нему...
Я замолчал. Она не отрывала от меня глаз.
– Сожаление о загубленной жизни. Но человек испытывает сожаление, когда хорошая собака подхватывает чумку. И это не останавливает его, поскольку он знает, что ее надо убить.
Она заглянула мне в глаза.
– Я хочу тебя снова. Но теперь ради любви. Не потому, что мы видели, как двое мужчин били друг другу морды и наш парень победил.
– Ладно, – кивнул я. – Ладно. Это хорошо.
И получилось хорошо.
13
– Посмотрите, кто идет! – воскликнула дочь Фрэнка Фрати, когда я вошел в ломбард в пятницу около полудня. – Наш боксерский свами с новоанглийским выговором. – Она одарила меня сверкающей улыбкой, обернулась и крикнула: – Па-па! Твой человек, который ставил на Тома Кейса!
Фрати вышел, шаркая ногами.
– Добрый день, мистер Амберсон. Явился не запылился, и красив, как Сатана в субботний вечер. Готов спорить, вы прекрасно себя чувствуете в этот чудесный день. Глаза горят и хвост трубой, верно?
– Конечно, – ответил я. – Почему нет? Мне повезло.
– Вам повезло за мой счет. – Он вытащил из заднего кармана мешковатых габардиновых брюк конверт из плотной коричневой бумаги, чуть больше стандартного. – Две штуки. Можете пересчитать.