Я покачал головой.
– Милая, ты проводишь здесь больше времени, чем в Джоди. А как же твоя работа?
– У меня теперь неполная рабочая неделя, спасибо миз Элли. Все нормально, а когда я уеду с тобой... если мы уедем... я просто должна увидеть, что случится.
Она отвела глаза и принялась раскуривать сигарету. Наблюдая, как долго она постукивает ею по кофейному столику, а потом возится со спичками, я пришел к удручающему выводу: у Сейди оставались сомнения. Я предсказал мирный исход ракетного кризиса, я знал, что Дика Тайгера нокаутируют в пятом раунде... но сомнения оставались. И я ее не винил. Окажись я на ее месте, наверное, у меня тоже оставались бы сомнения.
Потом она просияла.
– Но у меня отличная замена, и готова спорить, ты можешь догадаться, о ком я говорю.
Я улыбнулся.
– Это... – Но я не мог вспомнить имени. Я буквально видел его – выдубленное ветром загорелое лицо, ковбойская шляпа, галстук-шнурок, – однако утром того вторника с именем ничего не выходило. Начал болеть затылок, там, где я ударился о плинтус... но какой плинтус, в каком доме? Меня страшно злило, что я этого не знаю.
Кеннеди прибывает через десять дней, а я даже не могу вспомнить гребаное имя этого старика.
– Попытайся, Джейк.
– Я пытаюсь, – ответил я. – Пытаюсь, Сейди!
– Подожди. У меня идея.
Она положила дымящуюся сигарету в один из желобков пепельницы, направилась к двери, вышла из комнаты, закрыла дверь за собой. Потом открыла и заговорила комично-хрипатым, низким голосом, совсем как тот старик всякий раз, когда навещал меня:
– Как поживаешь сегодня, сынок? Что-нибудь ел?
– Дек, – вырвалось у меня. – Дек Симмонс. Он женился на миз Мими. А потом она умерла в Мексике. В ее честь мы провели вечер памяти.
Головная боль ушла. Как рукой сняло.
Сейди захлопала в ладоши и подбежала ко мне. Меня наградили долгим и сладким поцелуем.
– Видишь? – сказала она, оторвавшись от моих губ. – Ты можешь это сделать. Еще не поздно. Как его зовут, Джейк? Как зовут этого безумного негодяя?
Но я не мог вспомнить.
Шестнадцатого ноября «Таймс гералд» опубликовала маршрут кортежа Кеннеди. Он начинался в аэропорту Лав-Филд и заканчивался в «Трейд-март» выступлением Кеннеди перед членами городского совета и приглашенными гостями. Номинально он собирался приветствовать открытие Исследовательского центра для выпускников и поздравить Даллас с экономическими успехами последнего десятилетия, но «Таймс гералд» спешила сообщить всем, кто еще этого не знал, что истинная причина выступления – чисто политическая. Техас проголосовал за Кеннеди в 1960 году, однако в шестьдесят четвертом все выглядело не так радужно, пусть даже Кеннеди по-прежнему собирался баллотироваться в тандеме со стариной Джонсоном, уроженцем Техаса. Циники все еще называли вице-президента Линдон-Разгром, намекая на выборы в сенат в 1948 году, когда он одержал победу, которая дурно пахла, набрав на восемьдесят семь голосов больше соперника. Давняя, конечно, история, но прозвище указывало на смешанные чувства, которые техасцы питали к президенту. Перед Кеннеди – и, разумеется, перед Джеки – ставилась задача помочь Линдону-Разгрому и губернатору Техаса Джону Коннолли укрепить боевой дух сторонников.