– Да, только я плохо этому училась.
– А надо, потому что у вас может случиться всего одна ночь с Повелителем. Если во время нее не понравитесь, то до конца века вот так, как я, сидеть будете.
– А ты кем была?
– Я была одалиской у султана Селима еще до того, как он султаном стал. Ох и жестокий был человек! Однажды к нему на ложе попала, угодить не смогла, больше звать не стал. По чести сказать, он никого не звал, даже свою жену Хафсу, нынешнюю валиде-султан, – Фатима понизила голос до шепота.
Настя вдруг сообразила:
– А сколько лет валиде-султан?!
– Никогда не считай чужие годы, тем более у женщин!
– А султану Сулейману?
– Повелителю двадцать пять только что исполнилось, вы ему к дню рождения подарены. Но его нельзя называть по имени, надо говорить Повелитель. Запомнила?
– Сулейман молод?
– Тьфу ты! Вроде сообразительная, а бестолковая. Сказано же: Повелитель! Повелитель, понимаешь, а не… Сама с тобой назовешь, как нельзя.
Настя с удовольствием засмеялась, но тут же замолчала. Султан молод…
– А кто всегда рядом с сул… с Повелителем?
– Валиде-султан… Махидевран, она любимая кадина, правда, не она первая сына родила.
– Сколько же у Повелителя жен и детей? – это уже Гюль. Насте хотелось спросить совсем другое, но она промолчала, боясь, что неосторожным интересом выдаст себя.
– Четыре сына, три постарше от старших жен, а четвертый, маленький, от любимой Махидевран.
– От этой толстухи?!
– Тьфу ты! Да придержи язык! Тебя следовало не Хуррем назвать, а Болтливой. – Фатима снова понизила голос до шепота и добавила: – Она не всегда такой была. Как сына родила, так толстеть начала. Но Повелитель ее все равно любит. И шах-заде Мустафу тоже.
– Шах-заде это кто?
– Гюль, это принц, сын султанский.
– Да, старшему шах-заде Махмуду, рожденному Фюлане-хатун, уже восемь, второму – Мураду – семь, еще Махмуду – шесть, они рождены Гульфем Султан, и младшему Мустафе, сыну Махидевран, еще пять. Но он самый любимый у Повелителя.
– Все от жен, не от наложниц?
Фатима строго посмотрела на интересовавшуюся Гюль:
– Знать бы должна, что если наложница сына родит, то женой стать может. Гульфем была наложницей, стала кума-хатун, второй женой.
– А где первая, Фюлане?
– В Кафе осталась. А может, уже и померла, не знаю.
– Так теперь первая жена Гульфем?
– Нет, баш-катун, первая жена Махидевран, потому что любимая. Повелитель может не по старшинству любого из шах-заде наследником сделать, а его мать баш-катун станет.
Настя тихо пробурчала:
– Баш-катун, маш-катун… ну их всех к черту!
– Что ты там бормочешь?
– Домой хочу!
– А ты где?