Джеффри поймал себя на том, что думает о молодых девушках — о тех, которые стали якобы жертвами нападений диких собак, — но вслух ничего не сказал. Затем ему пришло в голову, что убивать в таком месте, где яростно стремятся скрывать любую правду, должно быть истинным наслаждением для любого убийцы. Подняв голову, он устремил взгляд вдаль, на освещенные последними лучами солнца гребни гор, словно нарисованные зеленой и багровой красками самых чистых тонов. Вот он, бескрайний простор древнего мира, подумалось ему, ожидающий, чтобы на нем написали его новую историю. Самое безопасное место в Америке, причем и для серийных убийц в том числе.
Он сомневался, чтобы Мэнсон по достоинству оценил его иронию.
— Нам вовсе не обязательно знать точно, что он хотел нам сказать… — медленно проговорила Сьюзен, обращаясь к Джеффри, который повернулся в ее сторону и стал внимательно слушать. — Иногда такое послание может основываться на противопоставлении событий… либо идей… Пожалуй, отцу хочется, чтобы мы поняли в мельчайших подробностях, как ему удается сделать так, чтобы чья-то жизнь и смерть оказывались под его полным контролем.
Джеффри кивнул:
— Он мастер ставить хитроумные ловушки. Он делает так, что вы предполагаете одно, а в этот момент неожиданно для вас происходит нечто совершенно другое.
— Именно так, — отозвалась Сьюзен. — Самые лучшие головоломки всегда основываются на обмане. В них, как правило, есть ключи и подсказки, уводящие нас в ложном направлении. — Она замолчала, на ее лице появилась гримаска, а в глазах показалась твердость, которой Джеффри прежде никогда не замечал. — А кроме того, — продолжила она, — мне на ум пришла еще одна вещь.
— Какая?
— Разве ты не видишь, каким образом он пытается вступить с нами в контакт?
Джеффри покачал головой:
— Прости, я что-то не улавливаю.
Сьюзен ответила ему очень тихим голосом — ветер, казалось, старался унести вдаль каждое произносимое ею слово.
— На мой взгляд, он придумывает разные игры. Так, он затеял игру в словесные головоломки. То есть пытался говорить со мной на языке, который мне хорошо известен. Ведь я Мата Хари. Королева головоломок. А для твоего случая он приберег кое-что другое. Его послания тебе тоже написаны на понятном тебе языке. На языке жестоких убийств. Ведь ты Профессор Смерть. Это в своем роде тоже головоломки. Совсем другие, чем те, которые он слал мне, но все-таки головоломки. Не так ли ведет себя всякий родитель? Разве он не пытается достучаться до своих детей, разговаривая с ними на их языке, учитывая при этом уникальные способности каждого своего ребенка?