— Но ты не слишком старался затруднить мне задачу, чтобы убить тебя, я не ошибся? — спросил отец.
Джеффри не отрываясь смотрел на ствол револьвера. В висках яростно стучали две противоречивые мысли. «Он не сделает этого. Не сейчас. Он еще не получил от меня всего, что ему надо». Однако эту мысль сменяла другая: «Нет, сделает. Сейчас я умру».
Джеффри глубоко вздохнул и постарался говорить как можно более бесстрастным голосом — настолько, насколько это возможно, когда в горле ком, а губы не слушаются.
— Почему-то мне кажется, — выдавил он из себя, из последних сил стараясь, чтобы голос не дрожал, — что если бы я планировал мой нынешний визит столь же долго и тщательно, как кое-кто планирует свои убийства, то этот револьвер сейчас держал бы в руках я, а не кто-то другой. Разве не так?
Питер Куртен опустил оружие. Его жена тихо застонала, но не двинулась с места.
Питер Куртен улыбнулся, показав совершенно ровные белоснежные зубы, и пожал плечами:
— Ты задаешь вопросы, словно профессор, хотя, конечно, ты профессор и есть. Что ж, такой тон вполне уместен в университетской аудитории. Но не здесь. Впрочем, как я могу догадаться, даже студенты последнего курса ловят каждое твое слово. И когда ты входишь фланирующей походкой, у твоих студенток, несомненно, учащается пульс и становится мокро между ног. Готов спорить, что так и есть, — рассмеялся он и прикоснулся к руке жены, все еще лежавшей у него на плече, а затем, уже более холодно и явно взвешивая каждое слово, продолжил: — Ты строишь предположения относительно моих намерений, которые, конечно, могут твоим домыслам соответствовать, но могут ведь и не соответствовать. Может статься, я вовсе не желаю зла ни Диане, ни Сьюзен.
— Вот как? — спросил Джеффри, подняв бровь. — Сомневаюсь.
— Что ж, можем проверить, ведь правда? — предложил отец.
— На этот раз тебе их не найти. — Джеффри постарался произнести это как можно более убедительно.
Его отец медленно покачал головой:
— Чушь! До сих пор мне удавалось предугадать каждое принятое тобой решение, Джеффри, каждый сделанный тобой шаг. Единственное, в чем я не был уверен, так это в том, придешь ты сегодня один или вы явитесь ко мне сразу втроем, отметившись на каждом датчике и на каждой видеокамере моей системы безопасности. Суть проблемы в том, что я не мог знать, до какой степени ты труслив, Джеффри.
— Но ведь я пришел, разве не так?
— У тебя просто не оставалось другого выбора. Хотя нет, мне следовало бы выразиться более точно. Я не оставил тебе другого выбора…
— Я мог бы прислать сюда СВАТ.