Новости с полей сражений были под стать погоде, так что, возможно, президент Конфедерации хотел подать пример стойкости. Он намерен был «выполнить свой долг, несмотря ни на что» и провел долгое время в молитве. Он просил Господа « укрепить его волю и просветить его разум » – никакой надежды, кроме как на помощь свыше, Джефферсон Дэвис не питал.
Главный юрист правительства, Томас Брэгг, разделял чувства своего президента. Он размышлял, хватит ли у Конфедерации жизни на то, чтобы провести инаугyрацию еще одного президента. Согласно Конституции Конфедерации, президент избирался на шестилетний срок и после этого не имел права баллотироваться еще раз. Так вот, Tомас Брэгг очень сомневался в том, что Конфедерация доживет до следующих выборов.
Джефферсон Дэвис поцеловал Библию, отпечатанную в Нэшвилле, столице штата Теннесси, и подаренную типографом первому президенту Конфедерации. Падения города ожидали со дня на день – наступление Улисса Гранта замедлилось, но не остановилось, и миссис Дэвис говорила, что ее муж пошел на торжественную процессию в его честь примерно так же, как обреченный мученик пошел бы на костер – с ужасом, но с несокрушимой готовностью исполнить свой долг.
Он знал, что армия генерала Джонстона, защищающая Виргинию от нападения с севера, увязла в непролазной грязи, что в ней сейчас намного меньше людей, чем было еще два месяца назад, что против нее стоит федеральная Армия Потомака и что в ней, оценочно, втрое больше солдат и впятеро больше снаряжения, чем есть у южан.
Он полагал, что эта армия вот-вот перейдет в наступление, – хотя, конечно, президент Дэвис вряд ли знал, что по приказу президента Линкольна это должно было случиться 22 февраля, именно в тот день, когда сам Джефферсон Дэвис приносил на Библии свою клятву.
Но о том, что федеральный военно-морской флот закрыл все побережье Конфедерации, все пять с лишним тысяч километров извилистых берегов, со всеми их бухтами, устьями рек, десятком больших портов и всем прочим – это он знал очень хорошо. Редкие попытки проскочить через кольцо блокады удавались еще реже, всякая хоть сколько-нибудь значимая торговля с Европой была пресечена. Нападения с моря следовало ожидать в любую минуту, и оно могло случиться где угодно – от Нового Орлеана и до побережья северной Виргинии, в двух шагах от Ричмонда. Но президент КША Дэвис принес присягу, и ему оставалось только одно – выполнить свой долг.
Tак, как он его понимал.
II
Конечно, речь президента Дэвиса не могла быть полностью откровенной – он говорил публично и обращался к самой широкой аудитории. Тем не менее, он был довольно правдив и не скрыл от своих слушателей, что и последние надежды на хоть сколько-нибудь приемлемое мирное решение уже исчезли. Джефферсон Дэвис сказал, что случилось это из-за «