Ли уступал противнику по численности очень основательно – у него было 75 тысяч человек против примерно 120 тысяч у Бернсайда. Тот, правда, ввел в бой не все, что у него было, но федеральная армия имела большой перевес в артиллерии, – это было принято во внимание. Генерал Ли отвел свои войска чуть дальше от реки и расположил на высотах так, чтобы они не представляли собой хорошей цели. Его главной заботой было не допустить, чтобы его обошли, что же до непосредственной обороны у Фредериксбурга, то ее он поручил генералу Лонгстриту. И тот заверил командующего, что на данном участке все будет в порядке: «… если вы соберете на этом поле всех федеральных солдат, которые находятся сейчас по ту сторону Потомака, и направите их на мою линию, обеспечив меня при этом достаточным количеством боеприпасов, я перебью их всех прежде, чем они смогут до меня добраться …»
Он оправдал свои слова. Правда, когда федеральные войска пошли на него в атаку, он не сумел перебить их всех – и не потому, что у него не хватило боеприпасов. Просто пыл атакующих позицию иссяк быстрее, чем патроны у ее защитников.
III
Атака федеральных войск против позиций южан разбилась как об стену, потери составили больше 13 тысяч человек при совершенно нулевом результате. Более того, было понятно, что надо отходить, и как можно скорее. Поход северян был задержан тем, что армия двигалась в стороне от дорог, через размокшие от дождей поля; пушки и понтоны приходилось тащить тройными упряжками лошадей, и даже такой экстраординарный способ давал мизерные результаты. Если Армия Потомака теперь, после поражения, оторвавшись от своих баз снабжения, еще и застрянет у Фредериксбурга, ее будет ждать уничтожение.
Генерал Бернсайд, правда, собирался попробовать еще раз. Теперь он думал идти на штурм лично, чтобы «… или очистить свою репутацию, или снискать славную смерть …» – но его отговорили. Командиры корпусов со всей возможной вежливостью довели до сведения своего командующего, что атака в лоб на укрепленные позиции южан военного смысла не имеет, а если он собрался совершить самоубийство, то нет никакой необходимости прихватывать с собой на тот свет еще несколько тысяч человек.
Отступление началось 15 декабря, и настроение в армии было очень нерадостным. Заваленное трупами пространство перед так называемыми «высотами Мари»[1] долго снилось тем, кто его видел. Бесчисленные изувеченные тела, раздутые вдвое против нормальных размеров, лопнувшие и почерневшие, наводили на определенные мысли, – и когда один из рядовых Армии Потомака писал домой, что «