Одна из жертв мальчика кинулась к барной стойке. Бородач помнил о конфете, которую он оставил там вместе с мелочью. Но стойка оказалась пустой.
— Конфета или жизнь, — произнес Ричард своим детским голоском.
— Постой, у меня была конфета, дай мне время и я ее найду! — прокричал парень, так походивший на бомжа, — Я не хочу попадать в пустоту.
Но сыну фермера было наплевать на мольбу бородача. Его нож вошел в пах, и сделал небольшую линию до живота, где повернул налево, выпустив кишки режиссера наружу.
Вытерев от крови нож, Ричард зашел за барную стойку, где стоял его отец. Джек улыбался. Он смотрел на своего мальчика, который совсем не изменился. Фермер не знал, что стало с его сыном после того, как он вместе с призраками покинул тыквенное поле. Фермер не знал, но догадывался, что его сын стал духом этого праздника, как Санта Клаус был духом рождества, а Лепрекон — духом дня святого Патрика.
— Конфета или жизнь, — произнес Ричард, приготовив свой нож.
— Держи, — сказал Джек, протягивая мальчику конфету, которую украл у бородача. — Я же тебе обещал.
В этом году призрак старого фермера, наконец-то, обрел покой, а таверна «На тыквенном поле» навсегда исчезла вместе с пятью трупами. Но это не значит, что тринадцатилетний Ричард не будет появляться тридцать первого октября. Кто знает, — может быть, в следующем году, он постучит в твою дверь, и тогда молись, чтобы конфеты были у тебя под рукой. Ведь он непременно спросит:
— Конфета или жизнь!