До Моисея, не было у язычников обрезания. А значит, была высокая детская смертность от фимоза.
Для чего же Моисей дал язычникам и закон, и обрезание?
Верно, для того, чтобы спасти их от вырождения, а их детей от смерти (Втор.4:1).
Обрезание, это даже не родовой опознавательный знак, вроде клейма или воровской татуировки, доступный обозрению. Ведь без обнажения причиндалов, без спускания штанов, опознание, по принципу "свой-чужой", прилюдно, затруднительно. Люди не поймут или поймут неправильно. Это возможно, разве что в интимной обстановке, один на один, ну, или один на двоих, ну или два на два. Как в той песне: "Это наш с тобой секрет".
Конечно, опознание, по такой метке, возможно и в темноте, на ощупь, например, когда язычницы вступают в незаконные добрачные и внебрачные половые отношения с незнакомцами. Но и в этом случае "своего" можно спутать с мусульманином или с прооперированным фимозником-инородцем.
Представляешь себе, уважаемый читатель, какой может случиться конфуз?
В обрезании крайней плоти, помимо удаления фимоза, видится ещё один плюс, язычницы, в поисках жениха или отца своему будущему ребёнку, могут легко отличить здорового полового партнёра, от дегенеративного партнёра из "своих", не способного дать здоровое потомство. Ведь в народе не даром говорят: "Господь Бог, шельму, метит".
Обрезание, не может символизировать избранность, ибо столь амбициозный, с претензией на божественность, символ, не прячут в исподнее. Неуважительно как-то загонять языческого божка во тьму, поближе к гениталиям. Напротив, если бы обрезанный член символизировал что-то величественное, его следовало бы с гордостью вывалить напоказ, скажем, как "священный фаллос".
Обрезание крайней плоти, это, всего лишь, устранение фимоза, опасного для жизни ребёнка уродства. Язычники, в "ветхих" писаниях, обрезанию фимоза, дегенеративного признака безбожия, попытались придать религиозный, законный, статус. Ведь и в самом деле, обрезание фимоза для невежественного, дремучего, язычника, это жизнь, это спас и для него самого, и для его ребёнка. А тот, кто делает обрезание, то есть, цадик, соответственно, спаситель.
Вот откуда ноги растут про "новенький" завет-договор. От предсказателя, волхва из "ветхих" писаний, из домыслов Павла (соавтора) и из анонимного сочинения о Моисее. Попутно Павел отпихнул "ветхий" завет, как бесполезный и, добавим, вредный.
Уважаемый читатель, как ты думаешь, мог ли Павел сослаться на ветхозаветного Иеремию (Евр.8:8, Иеремия 31:31–34), как на авторитет, дающий знания о Господе Боге Христе и о Господе Иисусе Христе?