Времени мало и я помчался забирать основное и наиболее ценное с ныне снимаемой квартиры, и перевозить на заранее снятую в плановом порядке неделю назад. Надо подумать и о другой машине, чтобы создать вокруг себя ещё один дополнительный барьер. Управившись за час, и ещё через полчаса уже выгружая нехитрый, но наполовину криминальный и дорогой скарб, я обдумывал следующие действия.
А всё было просто. На поверку дня, исчезнуть я не мог, но до появления опасности каким-то образом должен был узнать о её существовании, а значит, для этого нужно что-то инициировать, мало того — и наблюдать. В то время только возможность контроля давала какую-то безопасность. С момента выстрела прошло не более трёх-четырёх часов, я вызвонил одного своего человека, оставил свою семёрку на заметном месте у прежней квартиры и поставил ему задачу наблюдать и фиксировать всех, кто будет крутиться возле машины и интересоваться квартирой, не забывая просчитывать и их транспорт и, разумеется, не вступая в контакт.
Соблюдая фактор неожиданности, подъехал к дому Гриши, зная, что он дома, и позвонил, докладывая и предлагая приехать в течении часа. На вопрос, почему я так задержался, ответил, что уничтожал улики, к тому же был уверен, что «Полпорции», по договорённости со мной, всё доложит, а короткий звонок на пейджер я сделал почти сразу. Разумные объяснения, тем более на фоне радости от удавшегося покушения, были приняты.
Оставалось ждать до наступления назначенного времени. Если всё плохо — значит, жди гостей, если они, конечно, уже не на месте, что маловероятно. Гости были, но свои, ежедневные — привезли знакомую сумку с деньгами, скорее всего, от рыночных сборов, и уехали через пять минут.
Ждать смысла больше не было, и я, сделав круг пешком, осмотрел все подозрительные, окружающие дом Григория объекты, не найдя ничего подозрительного, вошёл. Он, увидев меня, не признал сразу без бороды и усов, сбритых только что, но в парике и костюме, с небольшим зонтиком в руках (зонтик не простой, работающий, как обычный, но с 30 сантиметровым стилетом внутри). Необычности добавляла и позолоченная оправа очков, удобно сидевших на переносице. При необходимости, нужно было лишь подтянуть немного кожу лба к темечку, чуть поднимая брови, и выражение лица принимало вид некоторой наивности, даже с налётом чудаковатости, что обычно обезоруживало. Важно было не забываться, и не расслаблять мимические мышцы.
Мои перемены Гусятинского привели в восторг, потихоньку ошибочно убеждая, как и впоследствии братьев Пылёвых, да, наверное, и всех — такого не поймать. Очень полезное мнение, и я старался его укреплять и развивать.