Рассказав и объяснив подробности, разумеется, лишь одному Олегу и напоив чаем гостей, по-братски обнявшись, проводил их и стал собираться — «пока свободен».
* * *
Январь 1995 года. Через несколько дней мне 28 лет, а сыну три годика. Грише могло бы быть 32, а его младшей дочери от второго брака шёл только второй год.
Судя по тому, что я знал о последней поездке его жены на Канарские острова, где у неё был бурный роман с управляющим местного автосалона Mersedes-Benz, по душу которого я должен был ехать по просьбе страдающего мужа ближе к весне, смерть Гусятинского облегчила жизнь всем, а многие и спасла. Дамочка завладела приличным состоянием и фешенебельным домом на островах Испанского курорта в придачу с оставшимся чудом невредимым продавцом автомобилей, и воспитывает дочь.
Заметно ли, нет ли, скорее безобразно, но совершенно точно, власть волею случая, ненадолго затерявшись в людских страстях, проявилась в руках уже не одного, но двух людей, возможно, ещё не готовых к этому, но явно не столь кровожадных и не стремящихся пока узурпировать её ради ублажения своих интересов. Поначалу всё выглядело спокойно, разумно, и даже перспективно.
Правда, люди из «своих» через некоторое время стали гибнуть чаще, а дисциплина из железной перешла о рамки репрессивной, и всё это было следствием событий, последовавших после «Киева» в Москве — следом за похоронами нашего «лидера».
Прибыв в столицу, я занялся своими делами, всё далеко ещё не закончилось, и не было ясно, каким будет продолжение, исчезать было преждевременно и даже глупо — оставалось ждать, опять и всегда ждать!
Мой день рождения, проходивший в «Золотом драконе», начался бурными, продолжительными тостами в небольшой компании друзей, с кем мы дружили семьями, когда вдруг, в самом разгаре танцев, появились «братья» в сопровождении охраны и при параде, преподнесли часы Cartier с тремя сапфирами, чем удивили, но всё же обрадовали откровенным признанием «третьим», пусть и несколько скрытым, братом. Прошу понять правильно — радовало по-настоящему не положение и соответствующие почести, денежное содержание и даже не дом, пусть и небольшой, на Канарах, а то, что не враг, хотя это могло быть и временно. Но им нужна была кувалда, бьющая точечно, а прежде упорно отыскивающая место её удара. Этого было достаточно, чтобы позволять им держать многих на коротком поводке.
Радость их была подкреплена и тем, что сегодня, в ночь с 30 на 31 января, отключили от аппаратов Григория, находящегося в коме после смертельного ранения в голову, просуществовавшего так несколько дней. Странным совпадением с моим днём рождения стала через два года и смерть «Солоника».