Что касается «Киберсин», то система в 1971 г. еще не была готова, не функционировало его сердце — ситуационная комната. Поэтому Центр действий в чрезвычайных обстоятельствах (аналог МЧС) просто использовал систему телексной связи «Кибернет» и мощности вычислительного центра для централизованного учета и распределения продуктов питания и других ресурсов в течение 5 дней с 12 по 17 октября, пока продолжалась забастовка гремио. Фактически Центр взял на себя функции, аналогичные советскому Госплану. Так что выводы Самарского о якобы продемонстрированных фантастических возможностях кибернетики просто высосаны из пальца.
Но не надо думать, что эти замечательные проекты остались в прошлом. Напротив — это наше будущее! Не за горами время, когда в результате хищнического использования будут исчерпаны энергетические и сырьевые ресурсы Земли, и для продолжения жизни подобные системы окажутся просто необходимыми для того, чтобы разумно использовать оставшиеся запасы и оперативно, но слаженно, разработать новые источники. И коммунистам просто необходимо знать, какими методами можно эффективно бороться против капитализма. Ведь введение системы, подобной ОГАС или «Киберсин», это первый шаг, который необходимо сделать после социалистической революции.
Ага, и пусть умные компьютеры ломают голову над тем, как построить коммунизм!
Современные технические средства намного совершенней, чем во времена Глушкова и Бира, и осуществить проект сейчас намного проще. Кибернетика — это наука будущего, результаты которой в виде общегосударственных автоматизированных систем должны стать настоящим оружием пролетариата в борьбе против бур?куазии. Каждый коммунист обязан знать, чем можно заменить рыночную экономику!
О, господи, упаси нас от таких коммунистов, как Самарский! После революции самый важный вопрос обычно звучит так: «Как не подохнуть с голоду?» И пока марксисты, делая «первый шаг», будут налаживать компьютерную сеть, писать кибернетические программы да баловаться алгедонией, окажется, что социализм уже строить не для кого и некому.
Если говорить по существу, то вся теоретическая техногенная кибернетика — полнейшая фигня. Дело обстоит так же как с генетикой. Генетика изучает некие абстрактные законы наследственности, а селекция — способы изменения наследственности. Нетрудно угадать, от чего есть польза, а что не имеет практического значения. Фишка в том, что эти две дисциплины никак друг с другом не связаны. Просто незамысловатая игра слов приводит к тому, что достижения селекционеров объявляются успехами так называемой «генной инженерии», а самих селекционеров или микробиологов с цитологами чохом записывают в генетики. Приписывая генетике чужие достижения, удается обосновать необходимость существования и финансирования (это самое главное!) генетики, вся суть которой сводится к околонаучному словесному онанизму.