Гийом перевел дыхание.
Священник торопливо дочитал заключительные строки мессы, благословил воинство Христово. «Ite, missa est», и вот угрюмые рыцари потянулись к своим шатрам — никогда еще на Гийомовой памяти народ не расходился так быстро после богослужения! Обычно у многих находятся срочные дела к священнику, освятить там чего или исповедаться, или разъяснить насчет поста и грядущих праздников — а тут, еще не отзвучали слова отпуска, как все уже зашебаршились, колыхнулись в одном общем движении — прочь. Остались разве что несколько приближенных людей возле короля — мелькнула белая яркая котта эн Робера де Сабле, королевского друга, недавно избранного магистром храмовников… Алый крест на Роберовой одежде напомнил Гийому о Блан-Каваэре, и его слегка замутило.
Он уже взбирался по выгоревшему сероватому склону своего холма, погруженный в тяжкие, мерзкие, удручающие раздумья. Так ушел в себя, что пару раз споткнулся и не сразу услышал, как его окликнули.
Парень, догонявший его, пыхтя, взбирался следом — быстро, почти бегом. Гийом сначала не узнал его против света — за спиной окликнувшего как раз восходило солнце, превращая его в темную фигурку, черного человечка. Но сомнений не было — он окликал Гийома по имени, и не на франкский манер, а по-окситански, так, как было правильно.
— Эй! Гилельм! Погоди-ка!
Юноша подождал, крепко упираясь ногами в натоптанную дорожку — которая, однако, слегка подрагивала под кожаными скользкими подошвами. От Ришаровой обличительной речи он совсем было забыл про Риго и его странный ощупывающий взгляд в спину; и потому теперь не сразу узнал запыхавшегося знакомца, который приближался снизу, улыбаясь на ходу и то и дело отбрасывая на спину потные налипшие волосы.
Он был не аквитанец — нет, чернявый провансалец откуда-то с берегов Дюрансы. Под Акру Риго, а по-нашему — Ригаут, прибыл с имперским отрядом как раз тогда, когда Гийом был в плену; так что встречаться они успели немного раз, все больше мимолетно. Непонятно, что могло бы их связывать — кроме соседства по лагерю… и единого языка. Гийома давно так никто не называл — Гилельм. (На самом деле не так уж давно, со смерти дяди Жофруа, но всего-навсего за год столько всего случилось, что юноша успел отвыкнуть.)
Для длинных ног Риго дорога оказалась вдвое короче, чем для Гийомовой семенящей с горя походки.
— Привет, — тяжело дыша и улыбаясь во весь рот, тот протянул ему руку — длиннопалую и смуглую, с ровно остриженными светлыми ногтями, на которых почему-то задержалось Гийомово внимание. Риго был Гийома, по общему ощущению, постарше лет на пять. И повыше на полголовы.