— Эй, в шатре! Есть кто? Давай наружу!
— Есть, я сейчас, — тоненько отозвался Гийом, чуя недоброе и принимаясь стремительно одеваться. Натянул шоссы, долго возился с завязками — когда хочешь одеться стремительно, то оно и получается дольше всего. Потому что все путается и цепляется одно за другое.
В процессе влезания в рубашку юноша осмелился вопросить — хотя голос снаружи был таким специальным, скучновато-требовательным, как у того, кто имеет право приходить в любое время и даже поднимать с постели.
— А что такое?
— По поручению Ришара, Божией милостью короля Английского, — по-франкски отвечал второй голос. В то время как первый на заднем плане раздраженно и вместе с тем устало вздохнул.
Гийом наконец оделся — по крайней мере, в нижнюю одежду, а верхнюю просто прихватил в руку, таким требовательным было выжидающее молчание посланцев — и выскочил, бледный и встрепанный со сна, наружу. Светлые его волосы слегка сбились на сторону, распавшись на неправильный пробор, и Гийом торопливо приглаживал их левой рукой — правая висела вдоль тела, потому что кожаная перевязь осталась где-то внутри.
— Рыцарь Алендрок де Монфорт, — начал, разворачиваясь к нему, один из пришедших — полувопросительно. Но осекся, увидев совсем юное и растерянное лицо. — А, его оруженосец. Где твой сеньор?
Кажется, эти двое были сержантами — вряд ли по ночам Ришар так гонял дворян, да и лица у посланников оказались простоватые, пожилые и усталые. Тот из них, что держал фонарь, был повыше, с короткой щеточкой пшеничных усов над верхней губой. Это он сначала окликнул по-провансальски. Он щурился, слегка ослепленный светом собственного светильника (свечка под стеклянным колпаком).
— Сеньор раненый, в лазарете, — испуганно отвечал Гийом, переводя взгляд с одного стражнического лица — на другое. Они не казались рассерженными или еще какими — просто очень усталыми, с выражением «как-меня-это-достало-если-б-вы-все-только-знали, помилуй Боже». И особенно отличался этим выражением второй, который пониже и потемней.
Они переглянулись. Желтоусый вопросительно промычал. Второй ответил обреченным вздохом.
— Ладно… Значит, ты оруженосец?
— Да…
— Тогда собирайся ты. Сир король вас к себе обоих сейчас же требует.
— Но мессира же нет, — невпопад отвечал Гийом, у которого что-то пошла голова кругом. Сержант, что пониже, только рукой махнул.
— Мессира нет, а ты зато есть. Насчет раненых ничего приказано не было, а ты в таком разе пойдешь один. Король Ришар приказал доставить.
— А… зачем? — Гийом, у которого сердце нехорошо трепыхалось где-то внизу живота, начинал краснеть — как всегда, в самый неподходящий момент.