А потом за спиной затрещали кусты, и к Источнику выехала целая кавалькада.
***
Оленька опередила всех. Но наездники только осаживали скакунов, а Княгиня уже бросилась в мои объятия, и на щеках у нее были слезы.
– Что же ты делаешь?! – всхлипывала она. – Ты же…
Я пожала плечами, глядя на новоприбывших. Чувствовала себя так, словно на мне станцевали танго два Смертоносца.
– В общем-то, только то, что должна была. А вот зачем ты-то сюда прискакала? Ты что, не понимаешь…
– Замолчи, – мягко сказала она. – Все я понимаю, а ты никак не сообразишь, что не нужно мне ни Княжество, ни жизнь, если тебя не будет. Потому-то и не пускаю никуда свою Валькирию…
И разрыдалась. А я обняла ее, прижала к себе. Мне так много нужно было сказать, а вышло только одно:
– Понимаю.
На самом деле, я совершенно не такая бесчувственная, как могу показаться со стороны. Просто когда-то очень давно маленькая девочка Вика решила скрывать ото всех свои чувства. И, как мне кажется, взрослая Виктория достигла в этом небывалых высот.
– Все хорошо, – шептала я прильнувшей ко мне всхлипывающей Княгине. – Теперь все точно будет как надо.
– Да, – подтвердил чей-то незнакомый голос. Это к нам подошли Княжна Юлия, Оксана и та самая неизвестная девушка, противостоявшая Валькириям у источника. Говорила Оксана и не мысленно. Голосом.
– Ты разговариваешь? – я бы удивилась, если бы у меня оставались на это силы.
– Вы освободили меня от этих уз. Больше я не Ключ, оттого и не немая. Я знаю, что Вы пожелали, и это было правильное решение.
– Почему?
– Потому что хаосу противостоять может только любовь. Ведь именно любовью Творец создал мир, и именно Его любовь хранит наш мир от сил, подобных Абадонне.
– Жаль только, что любовь не может воскрешать мертвых, – сказала я, недобро щурясь. Дело в том, что наперсница Княгини уж очень откровенно льнула к неизвестной девице. Меня это возмущало – ведь Терни ее любила, и она об этом знала.
– Трудно сказать. Когда-то давно люди верили, что никто не умирает насовсем, просто переходит в иной, лучший мир. Может ли источник кого-то вернуть? И нужно ли это?
– Мне – нужно! И я думала, что не одной мне! – повышаю голос, прямо глядя на чересчур довольную Княжну Юлию. – У нее еще вся жизнь была впереди.
– Ты о ком это? – Ольга перестала плакать, но слезы еще блестели у нее на ресницах, делая глаза еще прекраснее.
– О Терни. Ее… Ее убили фамилиары Шестерки! Любимая, тебе, наверное, стоило бы с ней и с Двойкой разобраться, иначе будет самосуд. Терни им не прощу, – кое-как я поднялась на ноги и помогла встать Оле.