– Жена. А ты не знал? Хотя откуда тебе знать-то? Пойдем, волчонок.
Мы выходим в просвет между деревьев и видим большой деревянный дом с резными ставнями и крыльцом в три ступеньки и перильцами. На крыльце стоит Таисия и лукаво посматривает на меня.
– Привет, Терни. Как тебе мой остров? Нравится? А с Олей вы уже познакомились?
– Олей? Вас тоже Ольгой зовут? Как и Княгиню? – удивленно спрашиваю, и только теперь понимаю некоторую бестактность сказанного.
– Да, как Княгиню. Только меня полным именем из-за этого редко называют, – хохочет та и широким жестом указывает на дом. – Заходи, дорогим гостем будешь.
У Единицы уже все было приготовлено. Вместо кухонного стола предложено было всем пристроится за маленьким расписным столиком из Султаната, рядом с которым раскиданы были в художественном беспорядке подушки поменьше для хозяев и одна большая темно-синяя – для меня.
Через некоторое время собственно трапеза закончилась, и Единица с улыбкой сказала:
– Сейчас нам Оля поиграет на рояле. Он в другой комнате, но мы просто откроем дверь. Рояль – это такая доапокалиптическая редкая вещица. В свое время досталась мне от… Дары молодости, в общем. А пока что… Ты ни о чем не хочешь меня спросить?
Жена Таисии действительно ушла в соседнюю комнату, и оттуда сначала раздался какой-то легкий мелодичный напев, будто ветер задевал струны. Но я сосредоточился на том, что сказала Валькирия, и…
– Простите… Наверное, вы ждете от меня вопросов, связанных с хозяйкой, или с политикой, или с городом, или с тайнами… Но я очень давно хотел вас спросить о… о любви. Можно?
– Можно, – тепло говорит Единица, и я понимаю, что ничерта не знал про нее. Именно вопросов о любви она ждала. Ждала с тех самых пор, как вышла за моей спиной из фонтана и рассказала про Ольгу и Викторию.
– Я полюбил. Кажется, так ждал этого, так хотел… И вот. Но… Теперь я урод, – и, видя, что меня сейчас попытаются перебить, быстро выкрикнул: – Не спорьте! Для вас я так и остался милым волчонком, только что узор добавился на щеку. Для своих на мне клеймо. Как на чужой собственности. А как можно любить вещь? Хотя, может, для нее это наоборот, метка чести. Не знаю, как еще себя утешить. А еще… Я ведь маленький. Все называют меня волчонком. А как можно любить ребенка? Только как ребенка, дитя, но не как супруга. Я еще не выслужился. Всего лишь фамилиар Валькирии, а она… Не понимаю, почему она вообще со мной возится? Таким… Таким…
– Глупым, – мягко заканчивает за меня Таисия. – Для нее это действительно метка доблести. Ты защитил свою хозяйку, ты не убежал от ответственности, ты оправдал те узы, что были между вами. Значит, и узы любви и отношений оправдаешь. Я верю в это, и она верит в тебя. Ты говоришь, что ты маленький? Терни, это все считают тебя маленьким, но в твоих силах все изменить. Именно ты решаешь, когда надо повзрослеть. Но и не торопись с этим. И последнее, думаю, Кудрявой абсолютно все равно, какую должность ты занимаешь.