— Это правда, — согласилась она.
— Значит так, — словно подвел итог Дмитрий Павлович. — Мы с тобой люди конкретные. Сидя под этой липой, на берегу «Черного воробья», сказали друг другу правду. Она оказалась тоже черная. Можно тебя обнять по этому случаю?
Евгения кивнула:
— Можно. Только не очень крепко.
— Я сильный.
— Вижу, какие у вас мускулы!
— Тренируюсь. Если нет бороды, должны быть хотя бы мускулы. У меня ведь не женская фигура?
— Конечно, нет.
У Дмитрия Павловича фигура была мужская, но борода не росла.
— Но я все же не понимаю, — вернулась она к волнующему вопросу, — если у нас прибыльное хозяйство, почему его можно сделать банкротом?
Дмитрий Павлович обнял ее за плечи:
— Скажи, бывает белый воробей? А черный? А малиновый?
— Нет, — она засмеялась.
— Но ты сама так называешь эти пруды и не морщишься. Значит, как назовешь, так и будет. Все поверят и станут повторять. И мы с тобой давай повторим пройденное. — Дмитрий Павлович внимательно посмотрел на Евгению. — Итак, хозяйство банкротят. Потом устраивают аукцион. Вы покупаете хозяйство.
— Но деньги…
— Мать знает, где их взять. А я знаю, как их правильно оформить.
— Но… Вы прикинули, сколько надо денег? — Она вынула из папки бумаги.
— Конечно. — Он назвал сумму.
— Как много! — Она поморщилась.
— Нет, мало, — возразил он. — Поэтому вас и хотят купить — задешево!
— Вы думаете, маме столько дадут «сестры»?
— А если нет, тогда зачем нужны «родственные» отношения? — Он засмеялся. — Аукцион, я думаю, непременно произойдет. Послушай, давай пересядем к «Малиновому воробью». Интересно, почему это он — малиновый?
— Может, пел, как малиновка. Или малина росла на берегу… Думаете, там веселее?
— Конечно.
— А не лучше сесть у «Белого воробья»? Там такие два пенька… Я привезла пироги с капустой, угостимся…
Он встал, они перешли к третьему пруду, уселись на пни, Евгения достала свое угощение.
— А-ах, — простонал Дмитрий Павлович, отправив в рот пирожок целиком. Потом, блаженствуя, опустил голову девушке на плечо.
Цифровая камера, которая следила за ними из зарослей борщевика, тихонько сработала.
Они доели пирожки, потом сели в свои машины и разъехались. Дмитрий Павлович отправился дальше по шоссе, в Талдом, по делам. А Евгения повернула к Москве.
От «Волги», в которой ехала цифровая камера, ее отделяло машин двадцать, не больше…