«Папаратце» между тем бегали вокруг и снимали эту так называемую беседу, матч в одни ворота, ибо мерзавцы не давали Тане и рта раскрыть. Наконец она стряхнула руку «Ходока» со своего бедра и небрежно щелкнула его по носу. У обоих, как говорится, челюсти отвисли.
— Встречный вопрос, фрайера, — наглым ленивым голосом сказала Таня. — А вы-то сами как относитесь к Идее Общей Судьбы?
— Горячо приветствуем! — быстро проговорил «Ходок».
— Искренние сторонники, — пробормотал «Сплетник». Она расхохоталась.
— Причина смеха, сударыня? — быстро спросил «Сплетник».
— Род мастурбации, не так ли? — выпалил «Ходок». Они явно были ошарашены ее ленивым и наглым тоном.
— Просто воображаю вас обоих в системе Агитпропа, — сказала Таня.
Стоящие неподалеку группы снобов с восторгом ей зааплодировали и засмеялись: как ловко мадам Лунина отбрила этих архаровцев! Браво! Браво!
Вот, господа, чего не хватает всему нашему обществу, — эдакий дерзкий демократизм, присущий советским людям! В самом деле надо чувствовать за собой некую могучую силу, чтобы с такой уверенностью и небрежностью обрезать бульварных газетчиков, эту сволочь, господа, которая на днях — вы слышали? — довела до слез княжну Вешко-Вершковскую…
Никто не замечал, что Таня была на пределе. Она готова была уже зажать рот, чтобы не завопить от отчаяния, как вдруг увидела хозяина дома, который приближался к ней под рук — мама! — с Фредом Бакстером. И вдруг при первом же взгляде на двух высоченных стариков ей стало спокойно, она почувствовала себя в безопасности. Оба старика улыбались ей, а Бакстер, она глазам своим не верила, улыбался даже слегка застенчиво. Они начали с ней дружескую светскую болтовню, как будто давно знакомы, как будто между ними нет никаких неясностей. Арсений Николаевич сказал Тане, что хитрый Бакстер торгует у него часть горы, жадная рука американского империализма тянется к долине за северным склоном, только фигушки получит, долина за северным склоном — это рай земной. Вы еще там не были, Татьяна? Вот завтра и пойдем, но только, учтите, пешком; впрочем, вы ведь отличная спортсменка. Там будет обед на натуральной ферме; вообразите, Таня, ни электричества, ни газа, ни даже атомной энергии, все как в XVII веке, но вы увидите, как все отлажено и как все чудно устроено — если бы человечество смогло на этом остановиться!
Сказав все это и совершеннейшим образом Таню очаровав, а заодно и показав любопытствующим, как следует обращаться с подругой его сына, Арсений Николаевич извинился и с гибкостью отчалил, оставляя их вдвоем с Бакстером.