— Ломит? — переспросил Игорь. — Что ж, посмотрим.
Пациент положил портфель, зашел за ширму и разделся до пояса. Игорь бегло осмотрел его, послушал фонендоскопом сердце, пощупал мышцы спины.
— Я хирург, — сказал он. — Вам бы к терапевту надо.
Пациент виновато улыбнулся:
— А его уже нет. Меня сюда послали: говорят — вы дежурите.
Игорь положил фонендоскоп.
— Ну, ладно, — проворчал он, — где у вас болит?
Мужчина нагнулся.
— Тут. И тут, — показал он.
Игорь сел за стол.
— Я пропишу вам втирание. И поменьше физической нагрузки. Вы кем работаете?
Пациент подошел к столу, придерживая руками брюки.
— Сантехник я, — сказал он. — Пан доктор, не прописывайте вы мне эту мазь. Мне надо дня два отдохнуть.
Игорь поднял на него глаза.
— Я не могу дать вам освобождение от работы, у вас нет ничего серьезного.
На лице пациента появилось просительное и хитроватое выражение, а рука его потянулась к портфелю. «Знаю, что сейчас последует», — подумал Игорь, подперев голову руками.
— Пан доктор, — проговорил мужчина тихо. — Я ведь не задаром. Я гараж строю, — и он поставил на стол бутылку коньяку.
Игорь посмотрел на рецепт, буквы плясали у него в глазах.
— Вот это да! — сказала Марта. — «Наполеон»!
Игорь поднял голову.
— Точно, — подтвердил проситель, — «Наполеон».
Игорь готов был взорваться и тут поймал взгляд Марты.
— Да дай ты ему больничный, — сказала она. — Выпиши. Что тебе стоит, а у нас ночью будет что пить.
Наступила тишина, и Игорь чувствовал, как она тягостна. Потом, смирившись, поднял глаза:
— Фамилия?
Он писал, а ему казалось, будто он падает с высокой башни, составленной из детских кубиков; вот упал, кубики валятся на него, погребают под собой — и совсем завалили.
— Спасибо, — сказал мужчина, — коли что надо будет, скажите.
Он вышел. Марта взяла бутылку и стала внимательно рассматривать этикетку.
— Ну, вот. И всего за одну подпись.
Игорь покачал головой. «Начинается. Я перестаю что-либо понимать». Марта двинулась к двери:
— Пойду приготовлюсь. А ты не придавай этому значения. И пусть совесть тебя не мучит.
Она вышла, а Игорь взял бутылку и спрятал ее в стол. «Это не должно повториться, — думал он, — может, я еще не совсем рехнулся». Он вымыл руки, надел белый халат, посмотрел на часы: еще оставалось немного времени. И сказал себе, что на минутку приляжет. Растянулся на кушетке, положил руки под голову и закрыл глаза. И тут же уснул коротким, беспокойным сном. Ему приснилось, что сантехники толпами идут на него и прямо в горло льют ему коньяк. Он задыхался. И тут он увидел Марту — поднимая коротенькую юбочку, она говорила: «Иди же, не бойся. Пусть совесть не мучит тебя. Раз уж ты взял коньяк, можешь взять и меня». Появилась Алица, плакала, что если так будет и дальше, то она пойдет по миру. В конце сна ему привиделось, как отец и главврач рубятся топорами. Игорь вздрогнул и открыл глаза, еще не сознавая, спит он или нет. Стемнело. Из-за ширмы доносились тихие голоса. Один принадлежал Марте, второй — какому-то пациенту. Игорь встал, подошел к умывальнику и сполоснул лицо.