Узрев черепушку, Полина испугано ойкнула, пару раз беззвучно хапнула воздуха и, вслушиваясь в темноту за дверью, приникла к Бирюшу, словно младенец к матери. Из потаенной комнаты послышались сдавленное чертыхание, надсадное сопение и неясный, похожий на борьбу, шум. Трясясь не столько от страха, сколько от неизвестности, Полина напряженно вслушивалась в доносящиеся из комнаты звуки, но когда зубовный скрежет: «Да отцепись ты, зараза!» сменился на металлический лязг, беспокойство за друга пересилило все остальные чувства, и девушка ринулась склеп. Пинком отшвырнула черепушку в сторону, залихватским ударом локтя распахнула покореженную створку и, раздраженно шипя, влетела в комнату. Окинув почти безумным взглядом освещаемое лампой пространство, девушка, с облегченным вздохом, громко, отчетливо и без запинок выдала матерную руладу.
— Ну и чего ты орешь? — хмуро буркнул Пелевин, отряхивая с ноги остатки то ли лианы, то ли ветхой веревки.
— А чего ты палишь? — уперев руки в бок, дрожащим от злости голосом буркнула девушка. — Я там уже невесть чего подумала, а он тут… расселся, как барин, — Полина смерила траппера ехидным взором, — или, вернее, баран?
— А чего оно?! — огорченно, чуть ли не с детской обидой, вскинулся траппер. — Я, понимаешь, сюда, а она, — Алексей с чувством врезал по склизкой на вид кучке то ли чьих-то останков, то ли растений, — меня р-р-раз! и за ногу, а оно, — траппер ткнул пальцем в каменный саркофаг у стены, — р-р-раз! и встает! Ну я и, — охотник виновато шмыгнул носом и стыдливо потупился, — бах!
Выслушав сумбурную речь, Полина с видом умудренной годами матроны сокрушенно покачала головой, протянула Пелевину флягу и начала методичный, словно в полицейском участке, допрос. Через пару минут и пять глотков, героически продравшись сквозь неохотные междометия и сочные эпитеты, картину происшествия, хоть и с трудом, но удалось воссоздать.
Дело было так: войдя в комнату и сделав буквально пару шагов, Алексей почувствовал, что запутался ногой в какой-то бечеве. Понимая, что, возможно, это активатор древнего самострела, или какой иной ловушки и уходя с возможной линии огня, он рухнул на бок. Резко, быстро, умело. Даже светильник умудрился не разбить. Бечева натянулась, но стрела из темноты не прилетела и потолок на темечко не рухнул. Зато над бортами прилепившегося к стене саркофага взметнулась полуистлевшая мумия. Вот её-то, не успевший разобраться в обстановке Алексей, и разнес выстрелом.
— Ой, подумаешь, страсти господни, — с деланой беспечностью, пренебрежительно фыркнула Полина. — Я-то думала, на тебя напал кто, помощь нужна, а тут…