Услышав последнюю фразу, самосознание огорошено покачало головой, презрительно покрутило у виска пальцем и, заявив о том, что умывает руки, скрылось в неизвестном направлении.
18 мая 1900 года. Претория. Особняк Матвея Чернова
— А я еще раз повторяю! — раздраженно дернув щекой, процедил Матвей Чернов. — Ваше поведение, юная леди, иначе как вызывающим и провокационным назвать нельзя!
— Дядюшка, а ты сейчас к кому обращаешься-то? — Полина демонстративно скрежетнула ножом по вилке и откинулась на спинку кресла. — Точно ко мне? Или еще к кому-нибудь? Если тебе леди нужна, то факт — промашка с адресом вышла. Промаявшись больше года в окружении ледей, я тебе честно скажу: не вдохновил меня их пример. Не вдохновил…
— По-ли-на! — хлопнув ладонью по краю стола, отчеканил хозяин дома. — Ты…
— Ну вот и имя моё наконец-то не коверкая выговорил. Мо-ло-дец! — удовлетворенно кивнула племянница, хладнокровно глядя на разбушевавшегося дядю. — А то: «Аполлинария то, Аполлинария сё»… Тоже мне, мадам Сурье местного разливу. Переиздание африканское, адаптированное…
— О, Господи-и-и! — Чернов, обхватив голову руками, застонал, глядя куда-то сквозь стену. — И как только у сестренки сил с тобой бороться хватает?..
— Бабуля-то? — понятливо кивнула Полина, забавно шмыгая носом. — Как, как… — вспоминая старушкину манеру общения, девушка опасливо покосилась куда-то в угол. — Если честно — без особого пиетета. Как что не по ней, бац — подзатыльник, а то и два…
— Отличная мысль! — оживился мужчина и, словно прикидывая возможный маневр, окинул племянницу долгим взглядом. — А возьму-ка и я сестринский опыт на вооружение…
— Ты? Меня? Бить? — удивленно фыркнула Полина, потешно округлив глаза в притворном испуге. — У тебя — мужчины, — девушка, высмотрев на тарелке с жарким самый аппетитный кусочек, потянулась к нему вилкой, — поднимется рука на меня — женщину?
— Женщину?! — ошарашено прохрипел Чернов, не наигранно хватаясь за сердце. — Ты стала женщиной?
— Ну не мужчиной, это факт, — невнятно буркнула Полина. — Там где меня черти носили, мужчинки не выживали. Как правило.
— Кто этот мерзавец? — ледяным тоном отчеканил Матвей, выразительно разглядывая коллекцию крупнокалиберных штуцеров, развешенную на стенах зала. — Надеюсь, его родня достаточно состоятельна, чтобы обеспечить достойные похороны?
— Ты это сейчас про что? — Полина недоуменно покосилась на дядю, немного подумала и звонко шлепнула себя ладонью по лбу. — Про утраченную невинность? Остынь. Там все на месте и в порядке. Женщина — это в смысле поумненния… умудрения… умудренности… Вот!